Кинжал Клеопатры

Его друзья иногда лукаво замечали, что у него, должно быть, есть любовница – и в каком-то смысле они были правы. Убийства занимали каждую его мысль наяву. Он проводил все свободное время, размышляя и планируя следующее завоевание. Каждый час, проведенный без участия в охоте, казался потраченным впустую.

Сначала убийство было вызвано кипевшей в нем яростью – причинение вреда другим людям, казалось, успокаивало огненную муку в его сердце. Но через некоторое время это стало самоцелью, поскольку процесс нравился ему все больше и больше. Это стало его секретом, его призванием, смыслом его существования, главным смыслом его жизни. Все остальное было подчинено его стремлению убивать, потребности в новых жертвах. Он работал, ел и пил, общался с людьми, даже посещал многочисленные «развлечения», которые предлагал город. Но это было все равно что топтаться на месте. Ничто не сравнится с острыми ощущениями охоты, с опьянением от осознания того, что в его руках власть над жизнью и смертью. Когда он убивал, каждая клеточка его существа пульсировала от этого трепета, и он чувствовал себя живым так, как никогда раньше. Он был Осирисом – Владыкой Подземного мира, Судьей мертвых, и только он обладал властью решать, кому жить, а кому умереть.

Клео замурлыкала и потерлась о его голень – приближалось время ужина. Он взял кошку на руки и погладил ее мягкую, гладкую шерстку, чувствуя нежное урчание в ее горле по мере того, как мурлыканье становилось все громче. Он уткнулся лицом в густой загривок ее шеи, чувствуя себя немного угрюмым из-за того, что задушил старую леди. Ему это не понравилось. Это заставляло его чувствовать себя маленьким, грязным, как будто он убивал свою собственную мать. Но это был просто вопрос выживания, неприятная, но необходимая задача. Она слишком много повидала, и, поскольку от выпитого у нее развязался язык, доверять ей было нельзя. Он подумывал о том, чтобы подкупить ее, но знал, что пьянице доверять нельзя.

Отодвинув оконную занавеску, с кошкой на руках, он вгляделся в сгущающиеся сумерки. Как только на город опустится ночь, он сможет заняться своим темным ремеслом. Он вздохнул и опустил занавес. Это не займет много времени.

– Пойдем, Клео, – сказал он. – Давай дадим тебе чего-нибудь вкусненького.

Глава 36

Придя домой, Элизабет надела халат и съела ломтик хлеба с сыром, стоя у кухонной стойки. Затем она села за свой письменный стол в гостиной, чтобы закончить статью. Книга «Древний Египет: мифы, боги и богини» лежала рядом с ее локтем. Она открыла ее на разделе, посвященном Осирису.

Хотя это, возможно, самый главный миф Древнего Египта, трудно найти прямое описание смерти Осириса. Египтяне верили, что написанные слова обладают огромной силой и могут даже влиять на реальность, поэтому они избегали писать непосредственно об убийстве бога.

Покусывая кутикулу – привычка, о которой сожалела ее мать, – Элизабет обдумывала эту информацию. Она всегда верила в силу слова, но египтяне, похоже, сделали в этом деле шаг вперед. Она продолжила читать.

В самой популярной версии мифа Сет убивает Осириса, разрезает тело на куски и разбрасывает их по всему Египту. Жена Осириса, Исида, находит все части и собирает его обратно, тщательно заворачивая в тонкое полотно, превращая в первую мумию.

Первая мумия. Зевая, Элизабет перелистнула страницы, посвященные мумификации.

Египтяне сохраняли тело, сначала извлекали из него все внутренности…

Звук напольных часов, пробивших десять, разбудил ее. Только когда она подняла голову, то поняла, что заснула за своим столом. Протирая заспанные глаза, она перечитала то, что написала. Это было неплохо, но требовалось кое-что переписать, и она решила проснуться пораньше и закончить утром. Элизабет поплелась в спальню, чувствуя себя так, словно кто-то прикрепил к ее лодыжкам свинцовые гири.