Кинжал Клеопатры

Но что-то все же изменилось. Одеяло страха, окутавшее ее сознание с момента нападения, рассеялось. Приняв ванну, она почувствовала странную эйфорию. Над ней надругались, и стыд от этого все еще был с ней наряду с гневом. Но она чувствовала себя легче, жизнерадостнее и меньше боялась. «Возможно, прогулка по Файв-Пойнтс достигла намеченной цели», – подумала она, скользнув в горячую воду и наблюдая, как она окутывает ее тело. Она прошла по самым опасным улицам города и осталась невредимой. И теперь она была в безопасности в своей собственной квартире. Она больше не чувствовала себя неуязвимой, но, возможно, прогулка дала ей нечто более важное – она стала внимательней.

Приняв ванну, она выбралась из нее, завернулась в свое самое толстое и пушистое полотенце и пошла на кухню, чтобы заварить себе чашку ромашкового чая – мамин секрет хорошего ночного сна. Потом она скользнула под накрахмаленные белые простыни на своей кровати с изголовьем из орехового дерева и матрасом, набитым ватой. Едва она натянула одеяло до плеч, как сон заключил ее в свои гостеприимные объятия.

На следующее утро Элизабет проснулась с ощущением, что в ее квартире кто-то есть. Она вдруг поняла, что забыла накануне вечером задвинуть засов. Мгновенно насторожившись, она вскочила с кровати и схватила тяжелый зонт с подставки в прихожей. Услышав шум на кухне, она прокралась по коридору, крепко сжимая зонтик обеими руками. Размахивая им, она вошла в кухню, готовая напасть на незваного гостя. Но затем почувствовала запах кофе.

Карлотта сидела за кухонным столом, Тоби у ее ног.

– А, наконец-то ты проснулась! – воскликнула подруга, вскакивая на ноги. Тоби же запрыгал на месте, виляя своим коротким хвостом. – Зачем тебе зонтик?

– Что ты делаешь на моей кухне?

– Ты не ответила на мой стук, поэтому я сама вошла.

– Скажи на милость, что…

– Я правда довольно долго колотила в дверь, но, очевидно, ты спала как убитая. Я подумала, что, возможно, тебе нездоровится, поэтому взяла на себя смелость…

– И вломилась в мою квартиру?

Карлотта нахмурилась.

– Ну, когда ты так ставишь вопрос…

– А как бы ты это назвала?

– Когда я увидела, что ты не мертва, а просто спишь, то приготовила тебе кофе. И я принесла выпечку, – сказала Карлотта, беря бумажный пакет в руки. – Я подумала, что тебе, возможно, понравится просыпаться от запаха кофе и выпечки. Очевидно, я была неправа, – едко добавила она.

Элизабет прикусила губу. Она знала, что ею манипулируют, но верила, что Карлотта хотела сделать как лучше. А кофе и выпечка пахли как небесная эссенция. Она опустилась на один из кухонных стульев.

– Как тебе удалось проникнуть в комнату?

– Я сказала консьержу, что я твоя двоюродная сестра и что забыла свои ключи.

– И она тебе поверила?

– Я могу быть очень убедительной, – сказала Карлотта, наливая дымящийся кофе в чашку и ставя ее перед Элизабет, прежде чем выложить выпечку на бело-голубую фарфоровую тарелку. – Кроме того, она знает, что у меня наверху студия, так что вряд ли я здесь чужачка.

Элизабет потянулась за выпечкой – маленьким тестом в форме сигары с начинкой из джема и орехов.

– Что это такое? – Она видела их в пекарнях на Орчард-стрит, но не могла вспомнить, как они назывались.

– Ругелах. Это польско-еврейское фирменное блюдо.

Элизабет откусила кусочек, и вкус взорвался у нее во рту – сладкий, ореховый и хрустящий.

– О, – сказала она. – О, о, о.

– Могу я сделать умозаключение, что они тебе понравились?

– Я сожалею только о том, что потратила столько лет, не употребляя их, – она отхлебнула кофе, крепкий и темный, такой, какой ей нравился.

– Это рецепт моей мамы.

– Кстати, как она себя чувствует?

– Значительно лучше, спасибо. А ты? Ты выглядишь усталой.

– Я пишу вторую статью об убийстве. Прошлой ночью я заснула, так и не доделав ее до конца.

– Я прочитала твою первую статью – она была очень хороша.

– Это любезно с твоей стороны, – ответила Элизабет, потянувшись за вторым рулетом.

– Как продвигается дело? Полиция добилась какого-нибудь прогресса?

– Я не уверена, что они заинтересованы в решении этой проблемы.

– Это нисколько не удивило бы моего брата. Он не доверяет столичной полиции.

– Я начинаю делать то же самое, – она рассказала Карлотте о странном визите детектива Бирнса в «Геральд» накануне.

Карлотта внимательно слушала.

– Интересно, какова его точка зрения? – спросила она, наливая им обоим еще кофе.

– Не знаю, но он мне не нравится.

– Возможно, он чувствует, что это важное дело и что его раскрытие покажет его в выгодном свете.

– Но почему он приказал нам скрывать информацию от общественности?

– Его оправдание звучит достаточно разумно.

– У этого человека неприятная аура. Я не верю ничему из того, что он говорит.

Карлотта бросила маленький кусочек ругелаха Тоби, который поймал его в воздухе и проглотил.

– Я не задержусь надолго. Тебе нужно написать статью, а я работаю над картиной, так что…

– Я думала, ты скульптор.

– В последнее время меня по какой-то причине тянет вернуться к холсту. Это напомнило мне… Интересно, позволишь ли ты мне когда-нибудь нарисовать тебя?