Кёр-оглы

Османам не впервые так беситься,
Я знаю, чести преданный слуга,
Что лучше быть рабом у абиссинца
Иль умереть, чем бегать от врага.

Но Телли-ханум заклинала его:

Рожден честолюбивым ты и смелым,
Но верь Телли-ханум, что ты один
Бой принимать не должен с войском целым,
Пришпорь коня, спеши, Эджема сын.

Но Демирчи-оглы стоял на своем:

Тебя во имя жертвую собою,
И ста лисицам с львом не совладать.
Враги все ближе, но готов я к бою,
Эджема сын не обратится вспять.

Видит Телли-ханум, не уговорит она Демирчи-оглы: не таков он, чтобы спасаться бегством, а погоня все ближе. И сказала тогда она:

– Раз так, то бой мы примем вдвоем.

Огляделся окрест Демирчи-оглы и заметил поблизости пещеру. Передал он Телли-ханум свой меч и свой щит.

– Хорошо, вот тебе мое оружье. Ступай в пещеру и готовься к бою.

Телли-ханум приняла оружие, соскочила с коня и скрылась в пещере. Демирчи-оглы только этого и ждал. Рядом с пещерой лежал огромный валун, этим камнем Демирчи-оглы закрыл вход в пещеру и сказал:

– Прости, Телли-ханум, но Кёр-оглы строго-настрого наказал мне найти тебя на земле или на небе и привезти в Ченлибель живой и невредимой. И Нигяр-ханум ждет тебя. Не могу я тебя взять на поле боя, – случись что с тобой, как я покажусь им на глаза. К тому же, если ты будешь сражаться со мной бок о бок, то удальцы скажут, что Демирчи-оглы не смог обойтись без помощи женщины. Подожди в пещере немного, я расправлюсь с неприятелем, а потом мы продолжим наш путь.

И Демирчи-оглы снова сел на коня.

Подскакали нукеры Джафар-паши. Демирчи-оглы перекинул с плеча на руку лук и стал сражать врагов стрелами. Дрогнул неприятель. Глядит Джафар-паша, никто из его ратников не хочет подставлять грудь под меткую стрелу Демирчи-оглы, никто и шагу не делает вперед.

– Чего стоите, трусы! – крикнул Джафар-паша своим воинам. – Неужели один человек так напугал вас, что вы словно приросли к земле?! А ну хватайте его и вяжите ему руки!

Демирчи-оглы ответил на этот приказ песней:

Не мели ты вздор, Джафар-паша,
Удалец я, Демирчи-оглы.
Будет в пятках у тебя душа,
Молодец я, Демирчи-оглы.

Помни: руки крепки у меня,
Каждая из них – мечу родня
Станет день тебе темнее мглы,
Пред тобою Демирчи-оглы.

Уши навостривший, как тростник,
Конь мой – ветра дикого двойник,
Прыгать через бездны он привык,
Конь – отрада Демирчи-оглы.

Я твои разрушу города,
В пепел превращу их навсегда.
Кровь твоя польется, как вода,
В том клянусь я – Демирчи-оглы!

Страх перехватил твою гортань,
Выходи, паша, со мной на брань.
Золотом ты мне заплатишь дань.
В том клянусь я – Демирчи-оглы.

Рука Демирчи-оглы снова потянулась к колчану, но колчан был пуст: из сорока стрел не осталось ни одной. Поняли это и всадники паши. Стали они надвигаться на ченлибельского удальца. Тогда Демирчи-оглы снял опоясывавшую его цепь. Гарцуя на Арабате, он запел:

Джафар-паша, сраженья грянул час.
Что за калек в бой поднял твой приказ?
Голов им не сносить на этот раз.
Я – доблестный месопотамский тигр!

В два ока превратился каждый глаз,
Чтоб в схватке видеть каждого из вас.
Огонь по городам рванется в пляс.
Я – чудище морское: берегись!

Я словно океан, издавший рык,
Своих врагов считать я не привык,
Клянусь, что не покину поле боя
И мой в бою не побледнеет лик.

И снова вояки Джафар-паши ничего не смогли сделать с отважным Демирчи-оглы. Каждым взмахом цепи он разом отправлял в преисподнюю по полдюжине осаждающих его врагов.

Наконец Джафар-паша кликнул самых матерых хитрецов из своего войска и сказал им:

– Этот нечестивец, сын нечестивца, перебьет все мое войско. Придумайте что-нибудь, да поскорей!