Кира

Ефим Маркович помолчал некоторое время, покачивая ногой, закинутой на ногу. Его пальцы нервно пробежались по карманам, словно пытаясь отыскать припрятанную в одном из них пачку сигарет, а потом легли на колено, сцепившись в замок. При этом он, не отрываясь, следил, как медленно кружатся пылинки в полосе света, падавшей из окна. Пока я рассказывал, небо, на выходе из метро встретившее меня хмурыми свинцовыми тучами, очистилось, и стало заметно светлее. Я отметил, что этой зимой, злой и снежной, удивительно быстро менялась погода. У меня на душе тоже полегчало, словно я сбросил какой-то груз с плеч. Дышать стало проще.

– Очень любопытная эволюция, – пробормотал, наконец, доктор. – Саша, выходит, не ошибся, что у вас происходит что-то особенное.

Я грустно усмехнулся, глядя на него, и он продолжил, в ответ постаравшись улыбнуться ободряюще:

– Вы говорили, что в последнее время всё стало хуже, да?

Я поёрзал в кресле.

– Вы меня разбудили… Насколько я понимаю, ваш звонок прервал сон. И он был… Хуже, чем предыдущие… Хотя они все мерзкие и страшные.

Ефим Маркович снова кивнул, изображая внимание, а у меня мурашки побежали по спине, едва я припомнил всё, что пережил накануне. Снова накатила тошнота, онемели пальцы, а на лбу выступил липкий холодный пот.

– Виктор? – старик протянул ко мне руку, но замер в неловкой позе. – Что с вами? Вы в порядке? Может, воды?

Последнее слово ещё раз всколыхнуло воспоминания, и меня замутило сильнее. Во рту появился привкус влаги, вонючей, липкой, цветущей… Я замахал руками, показывая, что сейчас приду в норму.

– Простите… – прохрипел я. – Простите…

– Если вам тяжело об этом говорить, то…

Я снова поднял вверх раскрытые ладони и покачал ими из стороны в сторону, прервав старика. Медленно, то и дело останавливаясь, мне удалось коротко пересказать сон, в котором ледяные пальцы монстра смыкались на моей икре, а вода бурным потоком текла в глотку, заполняя лёгкие.

На этот раз старик слушал меня, не перебивая и не задавая уточняющих вопросов, за что я был ему безмерно благодарен. Даже когда я закончил и некоторое время сидел, вцепившись в подлокотники кресла, он продолжал молчать.

– Вот и всё. А потом вы мне позвонили, и я проснулся.

Некоторое время сомнолог сидел, поглаживая свою седую шевелюру. Его пальцы вновь обследовали карманы, прежде чем взяться за это занятие.

– Мне кажется, что вы рассказали мне не всё, – произнёс он наконец. – Ваше состояние, простите уж за прямоту, говорит об этом достаточно ясно, тем более, для специалиста.

Настал мой черёд надолго замолчать. Мы подошли вплотную к тому моменту, который страшил меня больше всего. Одно дело рассказать врачу о своих ночных кошмарах, даже о тёмной девчонке, шествовавшей за мной следом от одного сновидения к другому. И совсем другое – поведать, как я блевал на пол комнаты речной водой, невесть откуда взявшейся в желудке и лёгких. Если до этого он ещё слушал меня, то после такой байки наверняка отправит к специалистам другого профиля. А если я окажусь в психиатрической лечебнице, то кто будет заботиться о матери? Кто будет платить сиделке и покупать дорогостоящие препараты?

Старик верно истолковал мои сомнения, проговорив мягко:

– Виктор, послушайте. Ночные кошмары, да и любые сны, часто подкидывают нам такие загадки, в которых трудно разобраться самостоятельно. А если фоном для них есть ещё и истощение, как физическое, так и эмоциональное, то сложно даже вообразить, какие шутки проделывает с нами наш мозг. Галлюцинации, видения – всё это нормально в вашей ситуации. И поверьте, я не собираюсь насильно отправлять вас в какие-то… Хм… В специализированные заведения. По крайней мере, если вы не захотите этого сами, да.

Даже несмотря на то, что мне не показалось, что доктор обманывает, собираться с духом пришлось долго. Куда дольше, чем я мог предположить. Я сидел, перебирая воспоминания о произошедшем, как бусины чёток в ладони, и занимался этим до тех пор, пока мне и самому не стало казаться слишком невероятным вчерашнее происшествие.

– Виктор… – не выдержал, наконец, старик.

И я ответил мгновенно, словно бросаясь в омут с головой:

– После того, как я проснулся, меня стошнило на пол. Речной водой. Она ещё так воняла, знаете, как когда реки цветут. Как во сне.

Ефим Маркович, выдержав небольшую профессиональную паузу, заговорил мягко, тщательно подбирая слова.

– Вы уверены, что это была именно речная вода, Виктор? Может быть, вас стошнило желчью? Во время сна могут возникать проблемы с вестибулярным аппаратом и, как следствие – рвота.

Он почти слово в слово повторил то, что твердил себе и я сам. И так же, как я сам не смог убедить себя, так не справился с этой задачей и он.

– А как же вода? Столько желчи не бывает.

Мне кажется, что мстительное наслаждение промелькнуло в моём голосе, но старик послушно пошёл по тому пути, на который я его толкал.

– Канализация быть может? Да и, простите, вы… – он замялся. – Во сне бывает…