Кира в стране дирижаблей

И теперь, глядя на Влада, она, то ли преисполненная чувства благодарности, то ли просто от выпитого мартини, а может быть потому, что еще не знала, как вести себя со своим первым и единственным другом, и потому действовала по наитию, как привыкла, так, как этого ждали от нее другие парни, Кира прильнула к брату, желая его обнять, прошептав невинное «спасибо» на ухо. Но случайно, ненароком, не рассчитав силу своего гибкого, молодого тела, коснулась губами его кожи на щеке, и в этот момент – всего на одну секунду – ей не захотелось останавливаться, не захотелось прекращать, и вместо того, чтобы немедля с ужасом отпрянуть от него, она двинулась еще чуть ближе, и приоткрыв рот, и одарив лицо брата пьяным, но сладким ароматом своего дыхания, лизнула его щеку возле рта. И язычок ее плавно прополз к его губам.

– Ой-ой-ой!!! – они оба тут же резко оттолкнули друг друга.

На щеке Влада остался влажный след. Он блестел в приглушенном свете зеленой лампы.

– Я не хотела! – глаза девушки широко раскрылись, рот она прикрыла рукой. – Прости! Прости!

Влад на всякий случай отодвинулся, хотя уже знал, что больше бояться нечего.

– Я сейчас вернусь! – он выскочил из-за стола и чуть ли не бегом направился к туалету.

«Какая же я дура…» – думала Кира, болтая в бокале остатки бледно-бежевого мартини. Кажется, никто их не видел, и тайна останется с ним и с ней. Тайна на двоих… Только тайн на двоих им сейчас не хватало… Как же это глупо! Кире стало стыдно. И главное – она не была настолько пьяной. Что это? Избыток сестринской любви? Ну да, как же, сестринской…

Вопреки ее ожиданиям, Влад вернулся почти сразу. Он уже не выглядел смущенным, и, казалось, вообще забыл о происходящем.

Как ни в чем не бывало, он сел на прежнее место и заказал себе зажаренную на огне грудку травокура.

Прикрывшись меню, Кира посмотрела, что именно ест ее брат.

– Ты же вегетарианец! – удивилась она. Было ясно что травокура – это какая-то домашняя птица. – Или ты решил сегодня нарушить все правила? – Мрачно пошутила она. Случившиеся между ними никак не шло из головы.

– Ну да, – охотно подтвердил он. – Вегетарианец. Разве в Новой Англии не разводят травокуров?

Обрадованный смене темы, он начал объяснять:

– Травокуры – это особый вид куры, которую кормят травой. Отсюда и название. Этот вид специально выведен для того, чтобы вегетарианцы могли есть мясо. Ведь сама курица ест траву, получается, поедая ее, мы едим траву. Не очень понятно? Ну считай, это что-то вроде соевого мяса.

Кире эта логика показалась не убедительной, но она решила не спорить. Тема себя исчерпала, и они оба замолчали.

– А помнишь, как мы, когда были маленькими, играли…? – задумчиво спросил Дракула-младший.

Кира вспомнила одну их игру. Когда в летнем домике, пока взрослы: Адольф Дракула со своей женой, приехавшие к ним в Новую Англию в гости, и Кирин отец с ее мамой беседовали на террасе в креслах качалках, дети прятались в своей комнате на кровати, играя в супругов… Воспоминание было очень некстати. …Или наоборот?

Но Влад говорил о другом.

– Помнишь, мы были самолетами…

И Кира поняла, что он пытается напомнить ей и себе, что они именно брат и сестра. Те детские невинные игры, которых у них почти не было, когда они, растопырив руки в разные стороны жужжа, как тысяча вентиляторов, носились по зеленому полю, валясь в луговые цветы. Они были просто детьми. Просто родственниками. И сейчас Влад пытался вернуть эти воспоминания.

– Да-а! – подхватила она тему, – и я говорила, что самолеты заправлялись солянкой!

– Да, да, а оказалось, что ты просто не выговаривала «р»!

– Зато после обеда, после заправки таким «топливом», мы часами могли носиться без остановки!

– А ты заставляла меня играть в куклы!

– Но тебе нравилось! И вообще это было совсем в детстве, потом я полюбила самолеты!

Они перекидывались фразами, позволяя друг другу заканчивать начатые предложения, и так, камушек за камушком, они заново возводили только что чуть было ни разрушенный дом их кровных уз.

– Сейчас, – сказал Влад, – я думаю о том, что мы оба потеряли матерей… – и это нас еще больше сближает и роднит.

Но фраза прозвучала неуместно, в ней был то сладострастное послевкусие, от которого они так старались избавиться. И камушки снова посыпались вниз. Его слова звучали как призыв, и Кира почувствовала неопределенное, но очень горячее ощущение внизу живота. Она молчала. Молчал и Влад.

– Я хочу… – заговорила она медленно. – Влад, я хочу, чтобы ты отвез меня в больницу к Эрику. Я хочу увидеть его. Отвези меня завтра, пожалуйста.

– Боюсь, что это невозможно, – он поднял на Киру спокойный взгляд.

15