Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства

Г. К. Граф весьма подробно рассказывает о том, как происходила деятельность заседаний Мюнхенского монархического объединения. В них Н. А. Епанчин предоставлял слово «Его Сиятельству», «Его Превосходительству» и т. д. Иными словами, вел заседания так, как они происходили в дореволюционной России, однако заседания генерал Епанчин вел «как высший военный начальник. Он предлагал… члену собрания высказаться, затем делал свое заявление и выносил постановление без голосования»[152]. Однако его воспоминания не были бы так ценны. Г. К. Граф дает характеристику одному важному сюжету. На одном из заседаний обсуждался вопрос о признании «главой династии великого князя Николая Николаевича по формуле „не легитимного, а старейшего и желанного“». И далее Гарольд Карлович делает важное резюме: «Он [генерал Епанчин. — В. Ч.] имел указание Высшего монархического совета подготовить почву для такого признания Николая Николаевича». Сюжет этот примечателен тем, что раскрывает перед нами основную задачу создания монархических объединений в составе Высшего Монархического Совета. И в этом вопросе Г. К. Граф показал себя последовательным легитимистом, который ставил силу законов выше политических интересов заинтересованных лиц.

В 1923 году на основе Русского Монархического объединения в Баварии был основан Русский Легитимно-Монархический Союз (РЛМС), который был весьма близок к ВМС, а также пользовался поддержкой промышленных кругов западных странах. В сентябре 1924 года РЛМС был распущен и заменен представителями Великого Князя Николая Николаевича[153]. В этой связи будет правильным сказать, что представители Николая Николаевича назначались в разных странах русского рассеяния, но они не назначались единовременно. Генерал Д. Л. Хорват был назначен главой русской эмиграции в Китае только в 1927 году. Г. В. Мелихов говорит, что «объединительная идея была созвучна времени и отвечала настроениям людей, встретила поддержку всех наиболее влиятельных эмигрантских организаций, обосновавшихся в городах Китая»[154]. Как правило, объединение наталкивалось всегда на определенную оппозицию. Например, в Китае оппозицию возглавили атаман Г. М. Семенов и Н. Л. Гондатти. Глава русской эмиграции в определенной стране назначал своих уполномоченных представителей в разных городах региона.

Для перехода к дальнейшим рубежным событиям важно упомянуть и еще один небезынтересный сюжет. 26 июля 1922 года Великий Князь Кирилл Владимирович выпустил два исторических обращения: «К русскому народу» и «К русскому воинству». Документы имеют принципиальное значение, т. к. в обращениях говорилось, что на основании старшинства в порядке престолонаследия Великий Князь взял «на себя возглавление русских освободительных усилий, в качестве Блюстителя Государева Престола»[155]. Интересно отметить определенное «совпадение» актов Кирилла Владимировича и решения Приамурского Земского Собора во Владивостоке от 31 июля того же года. В своем решении Собор принял решение о признании монархии для будущего Российского государства на законных основаниях. Согласимся, что «вряд ли можно предположить некую взаимозависимость этих событий», в силу отсутствия средств связи между Европой и Владивостоком и передачи информации о подобных заявлениях в короткий срок[156]. Данные обращения были прикреплены в сообщении Русского монархического совета к монархическим объединениям. Документы сопровождались запиской, в которой говорилось, что Рейхенгалльский съезд «поручил» ВМС обратиться на имя Вдовствующей Императрицы Марии Федоровны с просьбой об «указании лица, имеющего стать… блюстителем престола». В письме отмечалось, что блюстителем «не должен быть кто-либо из ближайших правопреемников на наследование престола», и именно поэтому эмигранты стали обращаться к лицу, который был известен «в народе и в войсках». Этим лицом стал Великий Князь Николай Николаевич. В письме заключалось, что «обращения создали непримиримое противоположение со всеми предшествующими действиями Высшего монархического совета», а для выхода из ситуации требуется созвать съезд «уполномоченных монархических организаций»[157]. В. В. Шульгин на допросе уже в 1946 году показывал: «„Высший монархический совет“ ориентировался на Николая Николаевича Романова как на монарха»[158].

Идея членов ВМС по поддержке кандидатуры Великого Князя была не лишена своей логики. Действительно последний являлся старшим из всех членов Дома Романовых. Было у Николая Николаевича и еще одно большое преимущество. Во время Второй Отечественной войны 1914–1918 гг. «дядя Николаша» дважды назначался своим племянником и императором Николаем II на пост Верховного Главнокомандующего. Именно этот аргумент являлся решающим в спорах в эмиграции, это мы уже отмечали.