Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства

Повторимся, что монархическая эмиграция разделилась на сторонников династии Романовых и «бонапартистов»[141]. Но исторически получилось так, что на роль «Русского Бонапарта» стал претендовать и барон П. Н. Врангель. Его инициатива по организации Русского Совета в Константинополе стала попыткой создания наднационального органа управления Русским Зарубежьем, но она не имела политического будущего, т. к. не получила политической поддержки от западных держав и не пользовалась безграничным авторитетом у эмиграции. Это было первой попыткой создания для русской эмиграции правительства в изгнании. Одной из причин, которая называется Н. В. Антоненко, было отсутствие единой политической программы, которая могла бы объединить представителей разных политических взглядов при общей аполитичности военных[142]. Распад Русского Совета стал естественным этому следствием. П. Н. Врангель впоследствии признал авторитет Великого Князя Николая Николаевича-мл., считая его Верховным Главнокомандующим.

Однако для русской эмиграции более сложный период борьбы за влияние наступил в дальнейшем. Так, после опубликования манифеста Блюстителя Государева Престола Великого Князя Кирилла Владимировича от 23 марта / 5 апреля 1924 года к русской эмиграции, в котором звучал призыв не отступать от Основных законов и преодолеть раскол в монархическом движении, он был резко встречен сторонниками Николая Николаевича. 12 мая 1924 года генерал Е. К. Миллер обратился с циркулярным письмом к представителям генерала П. Н. Врангеля в Европе. В этом письме Евгений Карлович отметил, что на манифест генерал Врангель не отреагировал и не довел до сведения нижних чинов армии, тем самым и обозначив свою позицию по отношению к нему. В то же время генерал Миллер отметил реакцию на этот манифест: «… группа Н. Н. Шебеко подтвердила великому князю Николаю Николаевичу свою полную готовность всецело следовать его указаниям». В проекте письма, которое группа Н. Н. Шебеко собиралась отправить Великому Князю Кириллу Владимировичу, говорилось, что группа не признает «закономерность формы Манифеста, в котором великий князь „повелевает“… ибо единственным носителем какой-либо законной власти, оставшейся со времени императорской России, является великий князь Николай Николаевич, последний назначенный монархом Верховным Главнокомандующим Российскими вооруженными силами»[143]. Сторонники Николая Николаевича дополняли это тем, что приказ об отставке с поста Верховного Главнокомандующего был отменен «в революционном порядке» Временным правительством. Но в 1924 году расстановка политических сил в эмиграции претерпела весьма сильное изменение по сравнению с 1921 годом. Какие события этому предшествовали?

Сторонники Великого Князя Николая Николаевича-мл. начали формирование своей политической платформы в 1920/1921 гг. Для того, чтобы последовательно рассмотреть формирование противоборствующих монархических группировок в эмиграции, нужно взять за основу события 1921 года, а именно постановления и деятельность Рейхенгалльского съезда.

На съезде в Рейхенгалле 4 июня 1921 года доклад В. П. Соколова-Баранского требовал, что «по обстоятельствам момента наиболее удачной формой, в которую могло бы вылиться монархическое движение в эмигрантской среде, следует признать монархические объединения, возникающие теперь в ряде стран, которые и следует рекомендовать как прообраз и схему создания повсеместно в местах скопления русской эмиграции монархических ячеек»[144]. На местах объединения создавались в упомянутом Мюнхене, Берлине, Бельгии[145], Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (КСХС)[146], Венгрии (там был назначен представитель ВМС член Государственного Совета кн. Д. П. Голицын-Муравлин[147]) и др.[148]

В одно из таких объединений в 1922 году вступил будущий секретарь Кирилла Владимировича Г. К. Граф. Это было Мюнхенское монархическое объединение. О его создании было сказано в № 11 Еженедельника Высшего Монархического Совета от 10 (23) октября 1921 года: «10 октября в Мюнхене образовалось русское монархическое объединение. Собрание постановило принять положения, выработанные монархическим съездом [Рейхенгалльский съезд. — В. Ч.], подчиниться ВМС и избрать совет в количестве 4 лиц, на которых возложить обязанности руководить и способствовать расширению объединения»[149]. Обязанности по руководству объединением были возложены на генерала от инфантерии Н. А. Епанчина. В состав руководства объединением вошли граф В. В. Адлерберг, генерал В. В. Бискупский, В. В. Келлер, граф О. Л. Медем[150] и Ф. Ф. Эвальд. Следует сказать, что комментарии к воспоминаниям Г. К. Графа содержат ошибку. В них среди членов Мюнхенского монархического объединения значится граф О. Ю. Медем, что является неточностью[151].