Кислород

– Ну хорошо. Что мы сейчас должны делать?

– Ты мне не веришь.

– Верю: Лаура была здесь. Стояла и смотрела на дом. Что мы сейчас должны делать?

– Она так изменилась…

– Четырнадцать лет кошмара и еще пять после того, как она нашлась. Кто угодно изменился бы.

– У нее был рюкзак цвета фуксии.

– Прошлый раз был хаки.

– Прошлый раз это была какая-то другая девчонка, которая просто проходила мимо.

– А сегодня, значит…

– Видишь? Ты мне не веришь.

– Мартина, я знаю, все это нелегко.

– Что именно?

– Ну, вся эта история, и вообще… Живешь, как будто у тебя призрак за спиной. Я устал от этого.

– Я живу с мыслью о лучшей подруге, которая однажды исчезла неизвестно куда. Ее нашли, когда я собиралась получать диплом бакалавра.

– Бедняжка.

– Пять лет молчания, ни одного звонка. И вдруг она здесь, собственной персоной.

– Это была не она.

– Говорю тебе: это была она. В этот раз я не обозналась.

– Как прошлым летом, когда ты вернулась домой в слезах и сказала, что видела Лауру в супермаркете. Или в тот раз, когда…

– Перестань!

– Я только хочу сказать, что тебе надо избавиться от этой одержимости. Зачем портить себе жизнь? Ты постоянно на взводе.

– Иногда я ищу ее в соцсетях.

– Что?

– Знаешь, сколько там женщин по имени Лаура Преста?

– Нет.

– Очень много.

– Твоя Лаура Преста, скорее всего, понятия не имеет о соцсетях. Так или иначе, я на ее месте взял бы себе ник. Чтобы никто не догадался…

– Только что она была здесь.

– Опять начинается?

– Сидела на старых качелях, как мы с ней любили когда-то. И смотрела на дом.

– Послушай меня. В последний раз говорю: ты ни в чем не виновата.

– Если бы в тот день я не оставила ее одну…

– Прекрати наконец. Что случилось, то случилось.

– Может, ей что-то было нужно…

– Ну так она позвонила бы.

– Я вижу ее в окно, но, пока иду к двери, она исчезает.

– Во всех журналах и на всех сайтах пишут, что страхи матери передаются ребенку. Посмотрим фильм на эту тему?

– В первое время я разговаривала с ней по вечерам.

– Как это?

– Я внушила себе, что Лаура может слышать мои мысли. Где бы она ни находилась, живая или мертвая. В школе мы все утро строили догадки, куда она пропала. Вместе с учительницей и еще одной женщиной, у которой не сходила с лица улыбка. Мы ее боялись. Прошло уже несколько недель, но наши родители – они догадывались, что Лауру похитил маньяк, – все еще боялись, что она, возможно, только первая в его списке. Они с ума сходили от беспокойства и перед работой провожали нас до дверей школы, так что школьный автобус ходил полупустой. Некоторые матери, и моя в том числе, на переменах дежурили у ограды. Неважно, похитил Лауру какой-то психопат или она провалилась в незакрытый люк – детей нельзя оставлять без присмотра. Я была на особом положении: я последняя видела Лауру и говорила с ней. К нам приходили карабинеры и еще какие-то люди. Меня заставили сто раз повторить наш с ней разговор на вертушке в парке. И каждый раз, когда я рассказывала о нашей ссоре, о том, как я обиделась и ушла, у меня ныло под ложечкой. Мама при этом чуть не падала в обморок: подумать только, я была на волосок от несчастья! Успокойся, эти люди не собираются сажать тебя в тюрьму, твердили мои родители.

– Дорогая, ты ведь была еще ребенком…

– «Монстр с побережья задержан полицией» – так назывался экстренный выпуск теленовостей, который вышел четырнадцать лет спустя. Я слушала о том, как ее нашли. Все были потрясены, как и тогда. Нет, даже больше. Вспоминались рассказы о людях, похищенных инопланетянами: их разбирали на части для научных экспериментов, потом собирали заново и отправляли обратно на Землю. И неизвестно, правильно собрали или нет… О Лауре говорили, но не показывали ее лица. После ее исчезновения в нашем любимом уголке парка даже воздвигли алтарь. Поставили крест, положили цветы. Люди приходили, приносили кучу игрушек; потом стала приходить я одна. Убирала опавшие листья. Ее мать меняла вазочки для цветов, мыла пластиковых кукол… Иногда она заставала меня там, и я ей помогала. Но я так и не бросила эту дурацкую игру: я разговаривала с Лаурой. Рассказывала, как у меня прошел день. Со временем она переместилась в какое-то особое пространство, между памятью и сновидениями. Но сегодня вечером она была здесь, передо мной.

– Возможно, пора уже с кем-то посоветоваться по этому поводу.

– В смысле?

– Послушай, я не хочу, чтобы у меня родился сын с психическими отклонениями. Подумай о нем. Подумай о нас.

– Я об этом думаю.

– Тогда избавься от этих галлюцинаций. Прошу тебя. Ты ни в чем не виновата. Взгляни на ситуацию иначе: все хорошо, что хорошо кончается. Твоя подруга свободна, для нее началась новая жизнь. Если когда-нибудь она захочет навестить нас, мы будем рады.

– Иногда я вижу ее во сне.

– Ты мне не говорила.

– Это происходит волнами. Мне снится, что я заворачиваю за угол – а там она, такая, какой была двадцать лет назад. И говорит одно и то же, но не разжимая губ: «Это ты виновата». Когда тот мерзавец похитил Лауру, он забрал и частицу меня.

– Завтра я этим займусь. Найду кого-нибудь подходящего, мы встретимся и побеседуем.