Кислород

– Или снится, что я сама в этом контейнере. Что Лаура – это я. С цепью на шее и всем прочим.

– Говорю тебе: с этим пора кончать. Я серьезно.

– Это я тогда заставила ее выйти из дому. Она не хотела…

– Ты видишь во сне контейнер и маленьких девочек, которые тебя обвиняют, хотя твоей вины в случившемся нет. Носишься со всем этим, как последняя дура. Потому тебе и мерещится твоя подруга перед домом…

– Она там была.

– Завтра мы пойдем к кому-нибудь и поговорим об этом.

– Это была она.

– Перестань, умоляю тебя.

– Во время расследования выяснилось, что у нее была кукла по имени Мартина. И она все время говорила с ней. Значит, она и правда могла меня слышать…

– Черт возьми.

– Андреа…

– Да?

– Если это будет девочка, давай назовем ее Лаура.

– Ты хочешь дать твоей дочери имя пропавшего ребенка?

– Я должна это сделать. Ведь она дала мое имя кукле, которая делила с ней одиночество четырнадцать лет.

– Мой отец наверняка порекомендует хорошего специалиста.

– Так мы поможем ей родиться заново или что-то в этом роде. Поможем жить дальше.

– Не надо помогать ей родиться заново. Твоя подруга в полном порядке, живет где-то там своей жизнью.

– Я просто предложила.

– Негодное предложение. Нам нужно обратиться к специалисту.

– Со мной все нормально.

– Ты видишь Лауру на каждом углу. Я не хочу, чтобы так было с моим сыном. Возможно, он вдруг начнет вести себя странно или бояться всего на свете. Сейчас ты заставляешь его жить в постоянном страхе, а это не может остаться без последствий. Эмбрионы способны чувствовать, они формируются не только физически, но и ментально. Это не моя фантазия, а общеизвестный факт.

– Со мной все нормально.

– Скажи мне, что это тебе приснилось.

– Что?

– Лаура, качели, площадка…

– Не могу. Она там была. Я видела ее своими глазами.

– Хочешь, чтобы у тебя родился сын с отклонениями?

– Нет, конечно.

– Который не сможет ездить в лифте или…

– Андреа, я знаю, что я видела…

– Превратится в маньяка, который придумывает себе болезни или стремится все контролировать? Хочешь такого сына?

– Она будет красавицей.

– Это будет мальчик, черт побери.

– Пускай будет мальчик.

– Наш ребенок не получит имя призрака.

– Нет.

– Завтра пойдем к специалисту.

– Ладно.

– И хватит этих причуд.

– Ладно.

Воздух дома

Здесь, в домике, есть все, даже выпивка. И книги. На столе – открытый ноутбук. Ты полчаса сидишь и смотришь на него. Каждая минута – это точка невозврата. Что ты собираешься делать?

Ни малейшего представления. Ты еще не успела совладать с накатившей волной ярости, все произошло в одно мгновение: лязг захлопнувшейся двери, щелчок стержней задвижки, вошедших в пазы. Ты даже не заметила, как прикоснулась к металлу, словно это сделала какая-то другая ты. Сердце все еще неистово бьется.

Нормальная реакция. Многие на твоем месте поступили бы хуже. Можешь рассуждать сколько угодно, но, если у человека украли жизнь, неизбежно возникает желание свести счеты. И теперь в клетке Лука. Ты удерживаешь человека в неволе, как когда-то поступил с тобой его отец. Стрелка отсчитывает секунды; с каждым ее движением ты становишься все больше похожей на монстра. Но открыть дверь ты не можешь: он тут же набросится на тебя. Откуда тебе знать, как он воспримет твою проделку… Но в каком-то смысле это справедливо: пусть узнает, что такое тюрьма. Интересно, как к этому отнесся бы высокочтимый Карло Мария Балестри? Его сын по другую сторону двери. Может, парню это будет даже полезно: он жаждал искупления? Вот оно. А теперь откроем шкаф для провизии. Там ее столько, что хватит накормить полк солдат.

Ты выглядываешь наружу: дождь льет как из ведра, стучит по железу, словно сотня барабанов. Кричи не кричи, никто тебя не услышит… Ты бегаешь вдоль стен ящика, потом останавливаешься. Под ногами – пластиковый желоб, в него уложены электрические кабели. Смотришь на отверстие, через которое они выходят наружу. Мгновение спустя возвращаешься, оставляя на плитках пола мокрые следы. Наклоняешься над розеткой, делаешь глубокий вдох. И выдергиваешь вилку.

Тебе известно, что здоровый человек старше тридцати может выдержать целую неделю без еды и питья. Однако тут многое зависит от пола и обмена веществ. Самое важное – не допустить определенного уровня обезвоживания: это приводит к артериальной гипотензии, приступам головокружения, галлюцинациям. Далее – глубокий обморок и смерть. Как при большой кровопотере. Приемлемый вариант – три дня. Если разблокировать дверь через три дня, у него не хватит сил, чтобы побежать за тобой. А еще там, внутри, темно. Ты ведь помнишь, как бывало, когда дверь ящика вдруг распахивалась: казалось, что яркий свет после кромешной тьмы тебя убьет. Что-то вроде внезапной слепоты, только наоборот. Это даст тебе дополнительное преимущество во времени. Тем не менее действовать придется быстро.

Это ты решила сразу: в его жилище все останется в точности таким, как ты застала. Когда Лука выползет из клетки, он не обнаружит дома никаких перемен, словно ничего и не было. Подумает, что его навестил призрак. И будет недалек от истины.