Кислород

Почему ты вернулась? Если оглянуться, заметишь дорогу, которая ведет от прошлого к настоящему, а на середине этой дороги – туннель. Или мост. Гигантская эстакада, из тех, что теряются в тумане. На протяжении многих километров эта дорога пролегает через облака. В Китае есть мост высотой в пятьсот шестьдесят пять метров; любопытно, что испытывают те, кто по нему едет… Но сейчас ты по другую сторону. И тебе нужно понять, откуда ты пришла. Западная 167 улица, детская площадка. В твоем доме живут другие люди, но это неважно. Он здесь, он настоящий.

План простой: лишить его сил. Ни воды, ни еды. Есть шкаф для провизии, есть кухня. Но контейнер предназначен не для этого. У него есть мобильник? Но в этих железных стенах он бесполезен, иначе сюда уже прибыли бы спасатели. Он один, он знает, что отрезан от мира, особенно при такой погоде. Синоптики говорят, что она продержится еще несколько дней.

Отключить в контейнере электричество было не просто актом вандализма: у него может оказаться с собой еще один компьютер, зарядное устройство… Лучше не рисковать.

Ты не выключаешь в домике свет. Разве что из предосторожности закрываешь ставни. Достаешь из кармана маленький ключик, подходишь к ноутбуку, в два счета справляешься с паролем. Открывается черный экран. Через долю секунды ты входишь в компьютер и начинаешь копировать данные.

Если ты ошиблась, то тебе не удается понять, в чем дело. Без клетки ты ничто. Все придерживаются противоположного мнения, но истина в том, что ты из нее так и не вышла.

У Луки свои проблемы. Он славный парень. Ты таскала его за собой чуть ли не по всему городу, а однажды даже заговорила с ним. Приятно было ходить за ним по пятам, когда он переставал следить за тобой, давать ему иллюзию преимущества. Скармливать ему эти песни, фотографии улиц, луж, небоскребов. Стоять на каком-нибудь углу, чувствуя на себе его взгляд – это было похоже на объятие. Возможно, именно такое ощущение возникает, когда вдруг чувствуешь ветер, согревающий тебя изнутри: это воздух дома. И ты чувствуешь, что не можешь без него обойтись.

Ты проводишь ночь, лежа на кровати, одетая. Когда дождь перестает, слышно, как падают редкие капли. Снаружи слышатся глухие удары, чем-то похожие на крик. Вот чем ты была когда-то. Ты чувствуешь волнение. Возможно, это называется ностальгией.

Твоя мать – пленница в пятикомнатной квартире, среди хаоса большого города. Ты представляешь себе, как она стоит в отчаянии перед открытым шкафом и обувной коробкой, где хранились сбережения семьи. Эта пустая коробка может значить только одно: «Вы меня больше не увидите». Ты попыталась, но не смогла: видеть ее перед собой, во плоти – в этом была какая-то аномалия (не говоря о ее лжи, с этим так называемым папочкой…) Твоя мать реально существует только в твоем представлении, которое ты создавала все эти годы. А может быть, все как раз наоборот. Иногда расстояние, отделяющее тебя от человека, становится защитой: кто далеко, того уже нельзя предать. Поэтому, завернув за угол, ты выбрасываешь записную книжку.

Исчезнуть. Этому тебя научили быстро. Имя, канувшее в небытие; мгновенно рассеивающийся дымок, вроде того, который ты воображала в детстве, когда, играя в пустом доме, чувствовала, как тебе в ухо дышит шаловливое привидение. Назойливые покойники были ни при чем: это была ласка судьбы.

Бывают моменты, когда ярость приковывает тебя к стулу, заставляет стискивать зубы. Идея была простой: вернуться в ящик, а потом решить, что делать дальше. Если придется что-то делать. Контейнер оказался занят. Такое оскорбление стерпеть нелегко, и в первый момент тебе захотелось просто развернуться и уйти, оставив все как есть, оставив этого типа внутри, чтобы он обдирал себе ногти о железо. Но время идет, и в тебе все больше крепнет убеждение: если что-то и было ошибкой, то это газовая горелка, с помощью которой карабинеры однажды вскрыли контейнер.

Дождь то перестает, то принимается снова. В минуты затишья ты лежишь не двигаясь: тишина против тишины. Не слышно, как открывают кран, как поворачивается дверная ручка. Ты знаешь, что металл не пропускает звуки, но там, внутри, все иначе, там происходит какое-то чудо и все чувства обостряются. Отчаяние может творить чудеса. Если Лука еще не умер, он сейчас переживает это превращение: уши становятся радарами, способными уловить звук падающей булавки на расстоянии ста метров от клетки. Тем более – звук льющейся воды. Ты шевелишься, только когда лужи выплескиваются через край или ветер раскачивает иву, заглушая все звуки шелестом ее ветвей, похожим на шум прибоя. Я часто играла в эту игру. Закрываешь глаза – и воображаешь, что ты на пляже. А сейчас ты выходишь из домика, осторожно шагая по траве, и приближаешься к двери контейнера. И чувствуешь легкий толчок, когда прижимаешься виском к металлу.