Киссинджер о Киссинджере

Мы не были уверены, какой будет реакция Советского Союза. Как я уже говорил, когда Никсон приступил к открытию Китая, группа старших сотрудников дипломатической службы предупредила, что это может привести к конфликту с Россией. Это предупреждение не выходило у нас из головы, когда в июле 1971 года я совершил секретную поездку в Китай. Поэтому, когда мы информировали русского посла Добрынина о выступлении президента, объявляющего о секретной поездке, мы сделали очень сильное предупреждение о том, что не будем отклоняться от этого курса. Мы не знали, решится ли Советский Союз пойти на конфронтацию. Но они превзошли наши ожидания в стремлении к примирению, и в течение трех недель после секретной поездки они предложили встречу в верхах между Никсоном и Брежневым и сменили общий подход по всем идущим переговорам.

Думали ли они о том, что Соединенные Штаты и Китай откроют друг друга?

У нас не было официального подтверждения этому. Мы не видели никаких официальных свидетельств этого, и в биографии, опубликованной Нилом Фергюсоном, он упоминает о двух беседах, которые у меня состоялись как у частного лица еще до того, как я стал чиновником. В них высокопоставленные коммунисты говорили мне о своей тревоге по поводу того, что китайцы начнут сближаться с нами и что это создаст совершенно новую ситуацию. Это запечатлелось у меня в голове, но сначала я не думал, что это было реально осуществимо, как полагали мои советские собеседники.

Они также стали активничать на переговорах по разоружению и Берлину, темпы американо-советских переговоров ускорились.

Ну, одним из наших больших преимуществ перед Советским Союзом было то, что они не могли завершить свою германскую политику без Берлинского соглашения и они не могли получить Берлинское соглашение четырех держав без нашего согласия. Поэтому одной из причин, почему они не выбрали жесткий ответ, было то, что они также потеряют свою германскую политику.

В феврале 1972 года состоялась встреча в верхах в Китае, а в конце мая вы должны были провести встречу на высшем уровне с Советским Союзом. Но весной вьетнамская война разгорелась, когда северные вьетнамцы начали наступление. Как вы на это отреагировали? Как это соотносится с китайскими и советскими инициативами?

Северовьетнамское наступление началось в конце марта и достигло своего разгара в начале апреля. Мы вели переговоры по Вьетнаму в течение всего периода пребывания Никсона у власти, но постоянно предупреждали северных вьетнамцев о том, что, если они начнут наступление, мы ответим массированным ударом. Пока Никсон был в Китае, мы ограничили наши военные действия против Северного Вьетнама. Как только началось наступление, Никсон снял все ограничения и приказал существенно увеличить наши силы по ведению бомбардировок.

Но северные вьетнамцы захватывали территории во Вьетнаме, потому что они бросили туда всю свою армию. В апреле я был в Москве, готовя встречу на высшем уровне Никсона, и я предупредил Брежнева об особых ожиданиях Никсона. Конкретно речь шла о том, что, если это наступление не прекратится и если они не выведут войска, которые они недавно ввели, мы серьезно активизируем наши действия. У нас была переговорная встреча с вьетнамцами, которые вели себя очень самоуверенно и считали, что они уже победили. Поэтому, когда я вернулся оттуда, Никсон приказал осуществить блокаду Вьетнама.

Минирование гавани Хайфона?

Никсон приказал заминировать все гавани и усилить бомбардировки. Он сделал это за полгода до выборов и за две недели до предполагаемой поездки в Москву.

Знали ли китайцы и русские, что Северный Вьетнам собирается активизировать свои действия весной 1972 года?

Если китайцы отслеживали поступки вьетнамцев, они должны были догадаться об этом. Я не думаю, что они знали конкретную дату, когда они собирались начать наступление, но вероятность этого была весьма высока. Мы считали, что русские должны были знать об этом.

И все эти эксперты говорили вам, что Советы собирались отменить встречу в верхах из-за нашей реакции военными мерами?