Китайская классическая поэзия

Зелена, зелена
на речном берегу трава.
Густо, густо листвой
ветви ив покрыты в саду.

Хороша, хороша

в доме женщина наверху —
Так мила и светла —
у распахнутого окна.

Нежен, нежен и чист

легкий слой белил и румян.
И тонки и длинны
пальцы белых прелестных рук.

Та, что в юные дни

для веселых пела домов,
Обратилась теперь
в ту, что мужа из странствий ждет.

Из чужой стороны

он никак не вернется к ней,
И пустую постель
очень трудно хранить одной.

ТРЕТЬЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Вечно зелен, растет
кипарис на вершине горы.
Недвижимы, лежат
камни в горном ущелье в реке.

А живет человек

между небом и этой землей
Так непрочно, как будто
он странник и в дальнем пути.

Только доу вина —

и веселье и радость у нас:
Важно вкус восхвалить,
малой мерою не пренебречь.

Я повозку погнал, —

свою клячу кнутом подстегнул
И поехал гулять
там, где Вань, на просторах, где Ло.[4]

Стольный город Лоян, —

до чего он роскошен и горд.
«Шапки и пояса»[5]
в нем не смешиваются с толпой.

И сквозь улицы в нем

переулки с обеих сторон,
Там у ванов и хоу
пожалованные дома.[6]

Два огромных дворца

издалёка друг в друга глядят
Парой башен, взнесенных
на сто или более чи.

И повсюду пиры,

и в веселых утехах сердца!
А печаль, а печаль
как же так подступает сюда?

ЧЕТВЕРТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Такой уж сегодня
хороший праздничный пир,
Что радость-веселье
словами не передать.

Играют на чжэне, —

и чудный напев возник,[7]
И новые песни
полны красот неземных.

Искусники эти

поют о высоких делах.
Кто музыку знает,
их подлинный слышит смысл.

У каждого в сердце

желанье только одно:
Ту тайную думу
никто не выскажет вслух,

Что жизнь человека —

постоя единый век,
И сгинет внезапно,
как ветром взметенная пыль,

Так лучше, мол, сразу

хлестнуть посильней скакуна,
Чтоб первым пробиться
па главный чиновный путь,

А не оставаться

в незнатности да в нищете,
Терпеть неудачи,
быть вечно в муках трудов!

ПЯТОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ