Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

Что делает животное животным? Китайские мыслители не строили подробных теорий, касающихся физиологии или эмбриологии различных представителей животного мира; их больше занимал вопрос о том, как отличить людей от прочих существ, в жилах которых также текут кровь и ци. Опираясь на ряд аргументов, они заявляли, что различия, отделяющие зверей от людей, не видовые, а скорее уровневые и основываются они не только на биологии, но и на морали (скажем, в одних людях больше собачьего, чем в других). Для начала сошлемся на Конфуция. Страдая от нападок тех, кто порицал его за нежелание отвернуться от общества, он размышляет: «Человек не может жить только с птицами и животными! Если я не буду вместе с людьми Поднебесной, то с кем же я буду?» («Лунь юй», 18.6). Конфуций отделяет себя от птиц и животных, но, настаивая при этом на своей принадлежности к морально более совершенным представителям людского рода, он фактически говорит о том, что различие между поведением человеческим и поведением скотским вовсе не обязательно связано с биологическими несовпадениями человека и зверя. В интерпретации Мэн-цзы это звучит так: «Разница, отличающая людей от животных, едва уловима. Добропорядочные мужи сохраняют ее, тогда как народ в толпе уходит от нее» («Мэн-цзы», 8.19). То есть люди, разумеется, отличаются от животных, но это отличие условно и несущественно. Лишь высоконравственный человек может помешать другим вести себя как животные. Ту же тему подхватывает и Сюнь-цзы: «Людьми нас делает не то, что мы безволосы и двуноги, а то, что мы способны проводить границы» («Сюнь-цзы», 5.4)[120]. Именно этим умением, наряду с наличием нравственного чутья, обусловлено обособление людей от животных. Люди обладают (или, по крайней мере, должны обладать) интуитивным пониманием того, что «правильно», а что «неправильно». «Огонь и вода обладают ци, но не обладают жизнью. Растения и деревья обладают жизнью, но не обладают сознанием. Птицы и звери обладают сознанием, но не обладают чувством справедливости. Люди обладают ци, жизнью, сознанием и чувством справедливости. Вот почему они самые благородные существа в мире» («Сюнь-цзы», 9.16а)[121]. Как объясняется в главе 5, ритуал становится наиболее предпочтительным средством для обуздания животных сторон человеческой натуры.

Древние китайцы нередко облекали свои наблюдения за природой в моральные понятия. В этой логике ворона, срыгивающая пищу, чтобы накормить родителей, проявляет «сыновнюю почтительность», а кукушка, подбрасывающая свои яйца другим птицам, начисто лишена этой добродетели; в свою очередь, ягнята, которые встают на колени, чтобы сосать материнское молоко, явно знают, что такое ритуал. Поскольку природный мир представлялся частью Вселенной, подчиняющейся моральному закону, китайцы полагали, что поведение людей и события в небесах и природе напрямую связаны между собой. Например, нападения диких зверей объяснялись нравственной логикой: если животные вредят человеку, то такое происходит не из-за их злой натуры, но потому, что нарушено равновесие — либо в самом человеческом социуме, либо между людьми и природой. То есть атаки тигров — результат дурного правления: они вызваны теми самыми бессердечными чиновниками, которые изо всех сил стараются их изловить («Хоу Хань шу», 41). И напротив, когда человеческим обществом руководят мудрецы, их правление само собой обращает дикие места в безопасные и цивилизованные, где «тигра и барса можно потрогать за хвост, на змею — наступить ногой» («Хуайнаньцзы», 8.6). Столкнувшись с человеческой добродетелью, осы и скорпионы не станут жалить младенцев. Достойное поведение людей способно нравственно преобразить животных: они выйдут из лесов, будут танцевать под человеческую музыку и подчиняться человеческим приказам. Некоторые истории описывают животных, которые демонстрируют врожденные чувства доброты и сострадания. В одном из таких рассказов слуга отпускает пойманного олененка, потому что не может сносить стоны его матери-оленихи, которая неотступно следует за детенышем («Хань Фэй-цзы», 7). Когда человеческое общество находится в гармонии, гармоничной становится и природа. Если добродетель властителя простирается на птиц и зверей, то на свет появляются сулящие счастье создания — фениксы, драконы и единороги.