Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

В иные времена, когда повсюду царит мир, а ци пребывает в гармонии, безрогий речной олень может обратиться в единорога, а белый гусь — в феникса. Разумеется, это всего лишь природа их ци: они преображаются со сменой времен года. Почему же тот или иной вид должен существовать, не меняясь? («Лунь хэн», 50)[138].

Глава 8 Работа и богатство

В XVIII в. французский придворный врач и экономист Франсуа Кенэ (1694–1774) и его последователи утверждали, что экономическое могущество проистекает главным образом из сельского хозяйства. Физиократы (название происходит от греческих слов physis и kratos — «природа» и «власть») полагали, что экономика должна опираться на естественный порядок. Они считали землю главной формой богатства. Общества процветают, когда товары перемещаются свободно и распространяются широко, подобно крови, циркулирующей по организму. Государству не следует вмешиваться в эти процессы или в крайнем случае ему нужно ограничиваться самым минимальным вмешательством: задача властей состоит в том, чтобы устранять препятствия, мешающие хозяйствованию на земле. Физиократы, таким образом, противостояли меркантилистским теориям, выступавшим за протекционизм и госрегулирование.

Подобно многим версальским царедворцам того времени, Кенэ питал особое пристрастие к Китаю. В своем труде «Китайский деспотизм» (1767) он восхищался тем, что китайцы отвели сельскому хозяйству роль основного вида экономической деятельности. В Китае, по его словам, народ испокон веков обучали естественным законам экономики. Девиз физиократов (Laissez faire et laissez passer — «Пусть все идет как идет») напоминает китайское понятие у-вэй (недеяние), описанное в главе 3. Конечно, обзоры китайской мысли, ходившие по Европе XVIII в., были селективными, их авторы что-то просто выдумывали, а что-то стилизовали в духе chinoiserie. Конфуций, вероятно, никогда не считал себя экономистом. Тем не менее китайские учителя философии посвятили немало рассуждений экономическим темам. Как складывается богатство и какие профессии наиболее ценны для общества? Что делать правителю с естественной склонностью народа к наживе и на чем держатся благодеяния и альтруизм? Когда подарок превращается во взятку и как может человек принести пользу обществу, получая при этом выгоду и для себя тоже? Всем этим мы сейчас и займемся.

Первым делом — земледельцы?

В Древнем Китае не стоит искать философских предпосылок либерализма, свободного рынка и неограниченной торговли. Тем не менее раздумья о судьбе земледелия в его взаимоотношениях с коммерцией породили в китайской политической мысли горячие дебаты. Правители часто утверждали, что разделение общества на производительные и непроизводительные классы совпадает с разделением на земледельцев и торговцев, на сельское хозяйство и купеческое дело. Практически каждый из императоров, правивших Китаем в первые два века империи, публично заявлял, что земледелие и крестьяне — «столпы Поднебесной». Цинь Шихуанди закрепил этот принцип в одной из надписей, оставленных по его повелению на горах: «Заслуги [нашего] властителя-императора [проистекают от] его усердия и усилий в [поощрении] основных занятий. [Он] на первое место ставит хлебопашество, отвергает другие занятия, и черноголовые [название народа Цинь] от этого благоденствуют» («Исторические записки», 6)[139]. Еще одно установление предписывало хорошему правителю держать так называемые «четыре профессии» — ученых, крестьян, ремесленников и купцов — в строгом обособлении, чтобы они не мешали друг другу.