Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

Некоторые сомневались в том, имеет ли смысл столь глубокое погружение в премудрость древних. Действительно ли оно помогает людям стать лучше? Для авторов «Чжуан-цзы» ответ ясен: определенно нет. Они считают, что лучшее в жизни приобретается не чтением книг и не расширением кругозора. Таланты, умения и навыки преодолевать жизненные невзгоды, по их словам, передаются спонтанно; нет такой мудрости, которую стоило бы искать в книгах. Чжуан-цзы и его последователи постоянно сетовали на то рвение, с каким конфуцианцы отстаивали образование и моральное совершенствование: Чжуан-цзы считал его не более чем досадной помехой в человеческой жизни. Он приводит в пример историю о царе Хуань-гуне и его колеснике. Застав царя за чтением книги, его колесник спрашивает, что он читает. «Слова мудрецов», — отвечает владыка. «А мудрецы те еще живы?» — спрашивает колесник. «Нет, давно умерли», — отвечает царь. «Значит, то, что читает государь, — это всего только шелуха душ древних людей», — говорит колесник. Далее он утверждает, что древние унесли свою мудрость с собой в могилу: «Ваш слуга судит об этом по своей работе. Если я работаю без спешки, трудностей у меня не бывает, но колесо получается непрочным. Если я слишком спешу, то мне приходится трудно, и колесо не прилаживается. Если же я не спешу, но и не медлю, руки словно сами все делают, а сердце им откликается, я об этом не сумею сказать словами. Тут есть какой-то секрет, и я не могу передать его даже собственному сыну, да и сын не смог бы перенять его у меня. Вот почему, проработав семь десятков лет и дожив до глубокой старости, я все еще мастерю колеса. Вот и древние люди, должно быть, умерли, не раскрыв своего секрета. Выходит, читаемое государем — это шелуха душ древних мудрецов!» («Чжуан-цзы», 13.8).

Таким образом, конфуцианской убежденности в том, что для формирования человеческого характера, привития ценностей и освоения умений необходимо попечение и усилие (в больших или меньших дозах), противостояла даосская линия, согласно которой для культивирования спонтанного вживания в мир и приобретения полезных навыков лучше всего ничего не трогать и пребывать в покое. Обучение не требует объяснений или интеллектуального анализа. Авторы таких текстов, как «Чжуан-цзы», весьма преуспели в высказывании остроумных сомнений в значимости учебы и интеллектуального поиска как средств развития личности. Тем не менее им не удалось выхолостить суть базового постулата, на котором зиждутся конфуцианские общества прошлого и настоящего, — представления о том, что самосовершенствование через беспрестанное обучение и усердный труд является человеческим долгом.

Жизнь во множественном числе

В конфуцианской картине мира убеждение в том, что люди должны приучаться к этическим нормам через образование и ритуалы, базируется на представлении о жизни «во множественном числе»: мы не только существуем и действуем бок о бок с другими (Сюнь-цзы называет это «слетаться в стаи»), но и играем разнообразные общественные роли. Человек мыслится не как конкретная и одномерная личность, а как собрание множества ролей. Вместо Джона — обособленного и неповторимого человека со специфическими чертами характера (застенчивого, отзывчивого, умного, иногда эгоистичного, но скромного) перед нами предстает Джон-отец, Джон-учитель, Джон-сын, а также ученик, муж, любовник, налогоплательщик, работник, начальник, поэт, шутник и так далее. Вписываясь в общество, Джон постоянно должен помнить о своем месте и о своей роли. Меняющиеся обстоятельства заставляют вас подстраивать под них свои ролевые модели. Чтобы реализовать себя успешно, необходимо уметь вживаться в нужную роль в любом контексте. Если с этой задачей не справиться, то порвется сеть взаимоотношений, связывающая вас с окружающими людьми. В рабочее время Джон может быть заслуженным профессором, привыкшим господствовать над (более или менее) восхищенной студенческой аудиторией. Но если он примется в той же манере читать лекции жене и детям за ужином, то реакция, скорее всего, будет отрицательной. Иными словами, действия человека должны определяться не особенностями его характера, а взаимоотношениями с окружающими.

Пять основных типов общественных взаимоотношений описаны в трактате «Учение о середине» («Чжун юн»), приписываемом внуку Конфуция Цзы Сы (483–402 гг. до н. э.):