Китайская мысль: от Конфуция до повара Дина

В старом Китае переход от детства к взрослости происходил в промежутке от четырнадцати до девятнадцати лет. Совершеннолетие юношей отмечалось церемонией надевания шапки, девушкам скрепляли волосы шпильками. О детях редко говорили как о детях. В китайских текстах чаще встречается образ не по годам развитого ребенка, который демонстрирует взрослые навыки и умения, предвещающие в будущем яркую личность, например способность декламировать огромные отрывки из классических текстов. (Стоит напомнить, что юные Конфуций и Мэн-цзы играли в храмах и понарошку проводили ритуалы.) Проявления родительской любви, переживания за детей или описания детских игр практически не представлены в произведениях того времени. Редкий пример можно найти в трактате «Хань Фэй-цзы», причем ирония в том, что, по замыслу автора этого фрагмента, упоминаемые здесь детские игры столь же далеки от реальности, как и писания древних: «Играя, дети делают вид, будто комья земли — это рис, грязная вода — суп, а щепки — кусочки мяса. Но на закате им нужно вернуться домой и поужинать, потому что рис из земли и суп из грязи хороши в игре, но их нельзя есть» («Хань Фэй-цзы», 11)[59].

Конечно, сказанное не означает, что проявлять чувства по отношению к детям запрещалось. Тем не менее основное внимание в китайских источниках все же уделяется их общественной жизни и тем аспектам развития ребенка, которые предвещают то, каким взрослым он станет. Достоинства и добродетели, ценившиеся в детях, были вполне взрослыми: «Прилежание венчается успехами, рассеянность не приносит пользы» — так заканчивается «Троесловие». Детство — необходимый промежуток времени, в который характер ребенка должен был приобрести качества, требующиеся для последующего «взрослого» успеха в общественной жизни.

Социум, высоко ценящий государственное служение и моральные устои, придавал огромное значение предсказанию того, какая личность сформируется из ребенка, а также способам влияния на складывающийся характер. В календарях указывались дни, благоприятные для деторождения. Дети, появившиеся на свет в несчастливые дни, могли вырасти болезненными или обрести дурной характер. В криках новорожденного или в каких-то выделяющихся чертах его внешности усматривали признаки будущей личности. Новорожденных, которые «выли как волки», согласно «Цзо чжуань», ждала горестная жизнь. Физиогномика — трактовка особенностей характера и поведения на основе физических черт — фигурировала в текстах с древних времен. Воспитание рекомендовалось начинать уже в утробе; это называлось «воспитание зародыша» (тай цзяо). На темперамент будущего ребенка, как считалось, ощутимо влияло то, как питалась мать. Более того, все, что она видела, слышала и испытывала во время беременности, могло повлиять на развитие плода. Императрица, носящая во чреве будущего наследника престола, не должна была желать и вкушать необычную пищу (то есть несезонные или несочетающиеся продукты). Мать Мэн-цзы, как сообщают, подходила к беременности со всей тщательностью: она «воспитывала» дитя уже в утробе, сидела только на ровно постеленной циновке и отказывалась есть неправильно нарезанное мясо. Считалось, что сбалансированное питание во время беременности приведет к рождению ребенка, которому будет присуще чувство гармонии. Открытый в начале 1970-х гг. текст эпохи Хань под названием «Книга о зачатии плода» («Тайчань шу») рекомендует есть коконы гусениц или пить зелье, в состав которого входит собачий пенис, чтобы родить мальчика; есть мясо черной курицы, чтобы родить девочку; кормить беременную женщину мясом кобылицы, чтобы ребенок быстро рос. Согласно одной из метафор, описывающих погружение ребенка в нравственно доброкачественную среду, «с детьми нужно обращаться с тем же тщанием, с каким красят шелк».