Китайская власть

Россия — континентальная держава. Ее стратегические приоритеты в международных отношениях определяются именно ее географическим положением. Именно от разумных отношений с сопредельными странами зависит безопасность страны, ослабленной экономическим кризисом. Особенно на фоне остальных соседей Российской Федерации выделяется Китайская Народная Республика (КНР): бурный рост экономики и развитие науки в условиях жесточайшего государственного контроля позволили Китаю занять центральные позиции в Азиатско-Тихоокеанском регионе, создание же ядерного оружия и совершенствование средств его доставки позволяют Пекину уже сейчас заявлять о себе как о мировой державе. Естественно, что выстраивание современных российско-китайских отношений и создание каких-либо прогнозов по их дальнейшему развитию невозможно осуществить без тщательного анализа прошлого, истории взаимоотношений. Правильное понимание исторического материала необходимо применять к Китаю ввиду традиционности и консервативности данного государства.

Начальным этапом взаимоотношений России и Китая является российско-цинские отношения (сер. XVII — нач. XX в.). Рассмотрению этого этапа в российско-китайских отношениях и посвящена данная работа.

Поставив перед собой задачу достигнуть верного понимания российско-цинских отношений путем их систематизации, мы достигли следующих результатов.

Традиционно российско-цинские отношения характеризуются сокращением военного потенциала Китая и ростом военного потенциала России на Дальнем Востоке, сопровождавшимся усилением позиций России как в дипломатической, так и в экономических областях. Однако наши исследования показали, что Россия на протяжении взаимоотношений обладала военным превосходством над империей Цин, стремилась реализовать его в территориальных приобретениях за счет империи Цин. Однако приоритет во внешней политике на Дальнем Востоке отдавался приобретению экономических выгод в российско-цинских торговых отношениях.

Для верного понимания российско-цинских отношений мы первоначально создали периодизацию взаимоотношений, основанную на критерии изменения военных потенциалов двух стран. Однако последующие исследования выявили недостатки этого критерия: новые исследования показали, что лучшим критерием российско-цинских отношений может служить степень выгодности российско-цинских торгово-финансовых отношений для центрального правительства России, выражаясь кратко, экономическая заинтересованность России в торговых взаимоотношениях. В соответствии с этим критерием мы разделили взаимоотношения на три периода: 1649–1689, 1689–1842, 1842–1911.

В первый период российско-цинских отношений (1649–1689) российское правительство тщетно старалось достигнуть обе эти цели (экономическую — открытие доступа к китайскому внутреннему рынку; политическую — расширение сферы влияния России на Дальнем Востоке), в результате по Нерчинскому договору 1689 г., ущемляющему территориальные интересы России на Дальнем Востоке, Россия получала право регулярной торговли с цинским Китаем. Также Нерчинский договор явил собой апогей российско-цинского конфликта в Северной Маньчжурии и Приамурье, где Россия фактически действовала наступательно, расширяя сферу своего влияния, а империя Цин, занятая покорением Внутреннего Китая, вынуждена была отступать, вести оборонительную политику, строя оборонительные сооружения. С военной точки зрения действия империи Цин, решившей нанести упредительный удар по Приамурью, характеризуются как провал плана вытеснения русских из Приамурья.

Опыт первого периода показал России на невозможность достижения двух целей — расширение политического влияния на Дальнем Востоке и увеличение экономических выгод для России в торговых отношениях — одновременно. Поэтому для достижения приоритетной цели — экономической выгоды в торговле с Китаем — Россия вынуждена была сдавать позиции в территориальном вопросе: во время второго периода (1689–1842) был подписан Кяхтинский договор 1727 г., по которому Российская империя передавала во владение империи Цин земли в Северной Монголии, но получала право на создание в Кяхте нового пункта российско-цинской торговли, имеющего огромное значение для казны русского государства. Россия в данный период фактически не вела боевых действий на Дальнем Востоке, а дипломатические контакты с империей Цин свелись к минимуму. Этот факт традиционно трактуется как выражение самоизоляции империи Цин. Однако данная интерпретация сокращения российско-цинских контактов не является верной: фактически империя Цин достигла тех внешнеполитических целей на северной границе, которые могла себе позволить, обладая определенным экономическим потенциалом. Комплексное рассмотрение совокупности фактов, традиционно вписывающихся в систему «самоизоляции» Китая, лишь укрепило в нас убеждение о нереальности данного утверждения. В частности, рассматривая внешнеторговые отношения Китая, мы сделали вывод о наличии усиления правительственного контроля над внешнеторговыми связями, а не о стремлении изолироваться от внешнего мира.