Китайская власть

Глобальным цивилизационным противником Китая, преследующим цели, что доказано историей, геноцида китайского населения и уничтожения китайской цивилизации, является коллективный Запад, в том числе США, которые до сих пор снабжают оппозиционный Пекину Тайвань оружием и гарантируют его безопасность в случае агрессии Китая, что угрожает последнему утратой национального единства с учетом разнородных китайских субэтнических образований, из которых состоит современный Китай.

Преследуя цель защитить собственную китайскую ойкумену от цивилизационного геноцида Запада, начавшегося еще с Опиумных войн, Китай ставит цель глобального доминирования в том числе и над индоарийской цивилизацией, повторяя старые имперские геополитические паттерны об умиротворении «варваров четырех сторон света», но уже в мировом объеме.

При этом такая политика Китая, культурно инородного для большинства стран мира, вызывает у них антагонизм перед его растущим влиянием, однако не толкает их в объятия Запада. Живым примером такого сотрудничества является проникновение Китая в страны СНГ, Африки, Ирана, Ближнего Востока и других стран.

Таким образом в мировом пространстве создается ниша между диктатом США и давлением инородного Китая, которую может занять одна из крупных стран в XXI в., при этом фактор экономического влияния, не говоря уже о весьма условном показателе ВВП, оказывается вторичным в достижении влияния над этой значительной нишей стран или части политической элиты стран.

Окажется ли Российская Федерация способной занять эту нишу, зависит от целого ряда факторов, в том числе и прежде всего от того, сможет ли сама Российская Федерация внутри собственного пространства системно решить вопрос растущего на глазах китайского влияния в условиях ориентации значительной части существующей политической элиты на «западное будущее России».

Важнейшую роль в этом вопросе должна сыграть собственно русская публичная китаистика и востоковедение в целом, которая сегодня фактически отсутствует в России.

Вторая сторона этой «медали» — китайская. Геополитический расцвет китайских империй — династии Тан, династии Мин, династии Цин — строился и базировался в первую очередь на установлении контроля, косвенного или прямого, над своими северными границами. И только после этого Срединная империя могла процветать и долго и стабильно развиваться, что всегда, абсолютно всегда, заканчивалось разложением империи, армии и бюрократического аппарата и скатыванием в гражданскую войну между региональными элитами. Трудно представить развитие династии Цин, ее процветание, если бы активная восточная политика царевны Софьи и графа Голицына продолжилась и Россия поставила бы перед собой цель выхода к незамерзающим портам Тихого океана: без всякого сомнения, это привело бы к установлению в Китае двух государств — Северного и Южного Китая, в котором Южный был бы тесно связан союзническими отношениями с Россией против своего северного соседа либо вообще поглотил разоренный гражданской войной и войной с маньчжурами Северный Китай. Такие сценарии только кажутся иллюзорными, если не принимать во внимание, что к моменту активного наступления России к берегам Тихого океана маньчжурская армия была абсолютно истощена 30-летней войной за установление контроля над Китаем, а Россия с опорой на Джунгарское ханство могла бы на долгие годы закрепить контроль над Северным Китаем. Однако из-за антишведского и, к слову, пробританского вектора своей политики Петр I предпочел свернуть активную китайскую политику, отдал китайцам завоевания России на Дальнем Востоке и ввязался в войну вначале за Азовское, а потом и за Балтийское море — отодвинув Восточный геополитический триумф России на 200 лет и подарив маньчжурскому оккупационному режиму и ряду крупных западных финансовых игроков, в том числе Ватикану, Великобритании, Португалии, процветание за счет китайской экономики. В победе русского оружия над маньчжурами не приходилось сомневаться: реальные боевые действия, в том числе Албазинская осада, показали, что сибирские казаки, которые формировались прежде всего из финно-угорских народов Урала и Северной Европы, могли противостоять китайской армии при превосходстве последней в 100–200 раз и могли бы удержать не только территорию Дальнего Востока, но и при продолжающейся в середине 1680-х гг. гражданской войне в Южном Китае выйти к Желтому морю. Но вместо Желтого моря Россия вышла к Финскому заливу и Азовскому морю, обеспечив европейцам и союзу католических стран полноценный дистанционный контроль над Китаем.

Современная ситуация, когда российская Арктика становится новым оголенным «северным фронтом», а на южном фланге одновременно переживает ренессанс новая Османская империя и беспрецедентно для истории России усилившийся Китай, сокращает поле вариантов для фактического выживания России — геополитической конструкции, сложившейся 400 лет назад по итогам правления Ивана Грозного.