Китайские дети - маленькие солдатики

Взять, к примеру, образцы для подражания, которые коммунисты представляют героями. Дарси и Аманда, пережившие почти двадцать лет китайского образования, способны отбарабанить истории этих героев без единой запинки: Лай Нин, четырнадцатилетний школьник, погиб в огне, помогая пожарным справляться с возгоранием, возникшим в провинции Сычуань. Его запомнили как нелюдимого, но прилежного мальчика, однако после его смерти государство объявило его самоотверженным национальным героем. Хуан Цзигуан своим телом встретил пули врага, смело сражаясь за китайский народ во время Корейской войны. Солдат Дун Цуньжуй воевал за коммунистов в 1948-м и подорвал себя, чтобы уничтожить гоминьдановский бункер. «За новый Китай!» – прокричал он, как гласит история, перед тем как пожертвовать собою. Внедряемые в рамках школьной программы и представляемые на занятиях, эти образцы – почти всегда солдаты Народно-освободительной армии или же пылкие фанатики, демонстрировавшие непревзойденную верность Мао Цзэдуну, старейшинам Партии или высшему благу.

Ныне большинство китайцев считает, что эти истории не имеют отношения к действительности. И неудивительно: никакая байка, воодушевляющая поколение драгоценных единственных детей к самопожертвованию, скорее всего, не понравится родителям.

В частной жизни у семей свои соображения. Одна моя подруга сдала двух своих дочек в государственную школу в Гуандуне. Однажды ученикам рассказали историю человека, гордо несшего китайский флаг, но медленно умиравшего от голода на жарком солнце. И вот этот человек повстречал потенциального спасителя – путника с буханкой хлеба.

– Отдам тебе хлеб в обмен на флаг, – сказал путник.

– Нет, – ответил голодающий знаменосец, пусть и голоден он был, и слаб.

– Может, за десять буханок отдашь?

– Все равно не отдам, – ответил знаменосец.

История заканчивается тем, что человек умирает от голода, высоко держа над головой флаг, покуда хватало сил. Учитель проговорила мораль рассказа: «Вот это отвага у человека!»

Моя подруга была в ужасе.

– Дома я стараюсь бороться с промывкой мозгов, – сказала она. – Говорю детям, что надо брать хлеб! Правда, девочки? – спросила она, глядя на дочерей, сидевших у нас за столом во время легкого обеда. – Что мы берем вместо флага?

– Хлеб! – хором ответили и шестилетняя, и девятилетняя.

* * *

Противостояние идеологии и действительности проявилось во всей красе, когда я навестила занятие по политологии в старших классах – мне было любопытно узнать, улавливают ли китайские учащиеся попытки Партии промывать им мозги.

– Вы – будущие хозяева этой страны, – говорила учительница Цю своим тридцати двум ученикам-шанхайцам. – Вы – будущее родины, наша надежда. Если пойдете по ложной тропе – заведете страну в тупик.

Я пробралась в класс и уселась на задах; понаблюдать мне разрешил директор школы, знакомый моей ассистентки в исследовании. Ученики расселись попарно за металлические парты, выстроенные в три колонны от доски до задней стены класса. Меня всегда поражали китайские учебные помещения: яркий дневной свет шпарит из одностворчатых окон, одинокий круглый вентилятор свисает с высокого беленого потолка, зеленая доска, вымытая учениками на переменке, на доске все еще призрачно читаются остатки вчерашних записей. Больше похоже на казарму, чем на класс. Над доской – китайский флаг, ученики внимают.

– Итак, поговорим об экзамене для госслужащих, – сказала учительница Цю. – Прошу вас высказываться. Почему тысячи людей стараются взойти на борт корабля государственной службы? – Потому что госслужба – «железная плошка»: надежная работа.

– Золотая плошка, – воскликнул другой ученик. – Сверхнадежная работа.

– Деньги! – встряла третья, содрогаясь плечами. Стояла зима. На учениках поверх школьной формы были толстые красно-серые пальто – в государственных школах обычно нет отопления, – и все дрожали над своими учебниками.

– Денег немного, зато стабильность! Хорошее соцобеспечение! – выкрикнул еще кто-то.

И еще один, голос низкий и хриплый:

– А еще можно наживаться.

– Наживаться? – повторила учительница Цю с тем же удивлением, что возникло и у меня. В последние годы зарубежные журналистские расследования вскрыли миллиарды активов на счетах и в фирмах-однодневках, принадлежащих членам семей нынешних коммунистических лидеров. Деньги, накопленные благодаря деловым контактам, возникшим напрямую из-за связи с властью. Это было общеизвестно, однако я не ожидала, что школьники могут запросто сомневаться в партийных вождях прямо в классе.

Учительница Цю уставилась на юношу, тот перефразировал:

– Выражаясь помягче, зарабатывать дополнительные деньги.

– Не болтай, – выговорила ему Цю, кивая на меня, сидевшую на задней парте. – Ты смущаешь учителя в классе. – Деликатное напоминание, что тут присутствуют посторонние: не стоит слишком уж сильно отдергивать занавес.

Учительница попробовала перевести разговор в другое русло:

– Госслужащие – они как мы с вами. Кто угодно может сдать экзамен и стать госслужащим, выполнять свои обязанности и пользоваться гарантиями от государства. Не надо завидовать.