Китайский десант

Полгода бледными, как длинными, ногами
погода августа гуляла над полями,
и журавлями в воздухе звуча,
во всём светилась осени свеча.

Мне было ветрено, мне было неприятно,

я видел в воздухе мелькающие пятна,
лохмотья Хроноса, желтевшие на вид,
платочки ветхие в руках у Пиэрид.

А ты? А я? А родина вторая?

Смотри, над крышами вот этого Китая
царица рыжая бежит наискосок,
прикрыв ладошками осиновый листок!

А вы? А я? А мы не поднимали

с асфальта влажного советские медали,
флажки опавшие, потёртые значки,
филологические точки и крючки?

Но чёрным золотом, не речью деревянной,

Стаханов славился в Аркадии баянной,—
недаром двигался, как Будда, под землёй,
как будто старенький, а вечно молодой!

Недаром родина какая-то вторая…

Я помню Пушкина в ночи Бахчисарая,
он трогал тросточкой летевшую листву
и звал в читатели оленя и сову.

Но где мурмурочки, где кошечки-подруги

плакучей осенью на севере, на юге?
Восток раскинулся на двадцать восемь строк,
и вьётся к западу невидимый дымок

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

38

Золотые ивы,
где вместо денег
журавли и волны, и
понедельник.
Тёплая осень,
прийти тебя просим —
жёлтым вином,
маленьким днём.

39

Да вряд ли уж я говорю себе
«осень пришла»
и «тополь наполнен» внизу —
«серебра желтизною»,

и «осень, ты осень»,

и «Зоя пришла и жила»,
а я «достаю сигарету —
рукою, рукою…»

40