Китайский секрет для мистера Форда

Прошла Долгорукая. Ее сопровождал муж – светлоглазый и светлоусый Sergey Alexandrovitch.

Двое джентльменов поклонились обоим и снова обратились к плану местности. Указательный палец Маллоу как бы в рассеянности ткнул в два карандашных крестика.

Пока Д.Э. в последний раз старался возможно лучше запомнить расположение дорог вокруг названия “Pleskau”, находящегося на полпути, подошли Всеволожский с Мордвиновым. Всеволожский был назначен председателем Технической Комиссии.

– Видите, Василий Павлович, как интересно, – Мордвинов обмахивал перчаткой шубу. – Вы только взгляните.

– Но я ничего не вижу, – удивился тот. – К чему вы клоните?

Граф медленно обходил вокруг автомобиля компаньонов.

– Вот именно, – нехорошим голосом сказал он.

Восторгов на заднем сиденьи держал наготове блокнот. Он качал ногой в ожидании старта.

– Гм, – сказал господин Всеволожский, обнаружив репортера. – Вы записали этого человека в качестве члена экипажа?

Восторгов учтиво раскланялся.

– Нет-нет, – поспешил его успокоить М.Р. Маллоу. – Он только представитель прессы.

– Гм, – опять сказал господин Всеволожский, но возразить не мог. Правила, специально разработанные комиссией для гонки, занимали двенадцать листов, и ни в одном пункте не было ни слова про такие вот случаи.

– Господа, где же ваши памятные знаки? – спросил Мордвинов громче, чем следовало, и повернулся к остальным. – Обратите внимание, как странно: ни памятных дощечек с других пробегов, ни наклеенных на борта этикеток из отелей. Ни единого знака прочих автомобильных клубов, в которых эти двое джентльменов, как мне представляется, должны состоять. Где все это, джентльмены?

Саммерс наблюдал за его маневрами, приподняв правую бровь.

– Переведи-ка ему, – сказал он компаньону. – Видите ли, господин Мордвинов, прислуга в моем доме не украшает кухню премиальными картинками из торговых каталогов. Мы с партнером не имеем привычки уродовать свой авто багажными наклейками. Равно как и таскать за собою свои коллекции регалий – нам иначе пришлось бы нанять izvozchik. Если следовать вашим рассуждениям, так получается, что мы и выигранные кубки должны помещать на нос машины?

Мордвинов изобразил крайнее удивление: как, мол, может быть иначе? Д.Э. посмотрел на него, на заинтересованные лица автомобилистов и повернулся опять к графу.

– Видели вы когда-нибудь американский «Большой приз»? Нет? Это очень большая вещь.

Он показал руками.

– Помилуйте, как же тогда ездить?

Княгиня Долгорукая выразительно вздохнула. Лицо ее мужа, и без того озабоченное, приобрело окончательно нерадостное выражение.

– О, этот пресловутый американский прагматизм, – усмехнулся Мордвинов. – И какая невероятная скромность! Скромность, в которую невозможно поверить!

Маллоу небрежно протер капот тряпкой.

– Ваше сиятельство, – сказал он спокойно, – все мы здесь люди опытные. Каждый ярлык из отеля, любая регалия расскажут больше всяких слов. Мне не хотелось бы напоминать вам о нашем инкогнито.

Мордвинов постоял, повернулся и ушел к своему восемнадцатисильному «Руссо-Балту».

До начала пробега остались считанные мгновения. Один за другим автомобили выезжали из манежа и с промежутком в две минуты давали старт.

Два аршина шесть вершков

Первой ушла машина инженера Кузнецова с репортером Кузьминым и фотографом на борту. Затем из манежа выехали «Паккард», «Бенц» и «Делоне» графа. Затем проскочили под транспарантом «Старт» господа на «Эксцельсиаре». Молодой фон Мекк немного задержался на старте, но довольно быстро устранил неполадку и уехал тоже.

– Ну? – мрачно сказал Д.Э. Саммерс.

«Форд» продолжал пыхтеть, рычать и всячески демонстрировать готовность. Еще несколько секунд – и машину снимут с дистанции. Д.Э. грязно выругался. Вот тронулся «Пип». С его борта Виктор Булла, сын старого фотографа, крутил ручку кинематографической камеры. Камера проехала мимо. «Модель-Т» поперхнулся и встал.

Джонни О’Коннор купил автомобиль…

Снаружи, за огромными двустворчатыми воротами дул ветер, мела метель. Маллоу безнадежно смотрел, как совещается Техническая комиссия.

– Что же, сэр, – философски сказал он, – ползите за руль. Я буду толкать.

И он полез из машины.

Сидя со стиснутыми зубами за рулем, Саммерс дергал рычаги. Тщедушный М.Р. в роли тягача был для автомобиля столь же полезен, как восхитительная зубная паста “Созодонт” для клиентов похоронной конторы. Боли коммерсант почти не чувствовал. Автомобиль судорожно дергался, и так же судорожно дергалась в мозгу мысль: «Сорок тысяч рублей!»

Саммерс слышал за спиной французскую речь – это спорила Техническая Комиссия, слышал слово «Старт» и догадывался, что машину сейчас снимут с гонки. Какой, к черту, кураж, когда…

– Давай на свое место, быстро! – Маллоу распахнул дверцу и нетерпеливо ждал, когда компаньон переберется на свое место.

– Но как? – ахнул Джейк.

Маллоу опять обернулся.

– Два аршина шесть вершков, – произнес он быстро. – Старт состоялся.

И закричал:

*два аршина без двух вершков – это в точности метр

– Господа, помогите нас подтолкнуть!