Клад

Henry O.	О. Генри
BURIED TREASURE	Клад
There are many kinds of fools.	Дураки бывают разные.
Now, will everybody please sit still until they are called upon specifically to rise?	Нет, попрошу не вставать с места, пока вас не вызвали.
I had been every kind of fool except one.	Я бывал дураком всех разновидностей, кроме одной.
I had expended my patrimony, pretended my matrimony, played poker, lawn-tennis, and bucket-shops-parted soon with my money in many ways.	Я расстроил свои дела патримониальные, подстроил матримониальные, играл в покер, в теннис и на скачках избавлялся от денег всеми известными способами.
But there remained one rule of the wearer of cap and bells that I had not played. That was the Seeker after Buried Treasure.	Но одну из ролей, для которых требуется колпак с бубенчиками, я не играл никогда - я никогда не был Искателем Клада.
To few does the delectable furor come.	Мало кого охватывает это сладостное безумие.
But of all the would-be followers in the hoof-prints of King Midas none has found a pursuit so rich in pleasurable promise.	А между тем из всех, кто идет по следам копыт царя Мидаса, именно кладоискателям выпадает на долю больше всего приятных надежд.
But, going back from my theme a while-as lame pens must do-I was a fool of the sentimental sort.	Должен признаться, - я отклоняюсь от темы, как всегда бывает с горе-писателями, - что я был дураком сентиментального оттенка.
I saw May Martha Mangum, and was hers.	Я увидел Мэй Марту Мангэм - и пал к ее ногам.
She was eighteen, the color of the white ivory keys of a new piano, beautiful, and possessed by the exquisite solemnity and pathetic witchery of an unsophisticated angel doomed to live in a small, dull, Texas prairie-town.	Ей было восемнадцать лет; кожа у нее была цвета белых клавишей у новенького рояля, она была прекрасна и обладала чарующей серьезностью и трогательным обаянием ангела, обреченного прожить свою жизнь в скучном городишке в сердце техасских прерий.
She had a spirit and charm that could have enabled her to pluck rubies like raspberries from the crown of Belgium or any other sporty kingdom, but she did not know it, and I did not paint the picture for her.	В ней был огонь, в ней была прелесть - она смело могла бы срывать, точно малину, бесценные рубины с короны короля бельгийского или другого столь же легкомысленного венценосца; но она этого не знала, а я предпочитал не рисовать ей подобных картин.
You see, I wanted May Martha Mangum for to have and to hold.	Дело в том, что я хотел получить Мэй Марту Мангэм в полную собственность.
I wanted her to abide with me, and put my slippers and pipe away every day in places where they cannot be found of evenings.	Я хотел, чтобы она жила под моим кровом и прятала каждый день мою трубку и туфли в такие места, где их вечером никак не найдешь.
May Martha's father was a man hidden behind whiskers and spectacles.	Отец Мэй Марты Мангэм скрывал свое лицо под густой бородой и очками.
He lived for bugs and butterflies and all insects that fly or crawl or buzz or get down your back or in the butter.	Этот человек жил исключительно ради жуков, бабочек и всяких насекомых - летающих, ползающих, жужжащих или забирающихся вам за шиворот и в масленку.
He was an etymologist, or words to that effect.	Он был этимолог или что-то в этом роде.