Кладбище улик

— Не давай мне повода усомниться в уровне твоего интеллекта, мастер смерти. Тому, кто без зазрения совести убивает кинжалом в спину заказанную жертву, не подобает толкать пафосные речи. Тебе глубоко насрать на судьбу Истадалы, страны и всего Велланского Союза вместе взятые. А гнусная псевдопатриотичная ложь для поддержания имиджа — только роняет тебя в моих глазах. Сделаешь дело, получишь куш, которого тебе хватит, чтобы обеспечить безбедную старость себе и внукам, да гуляй на все четыре стороны.

— Если начнется крупная заваруха, беспечной старости не жди. Как, впрочем, и внуков, — мрачно пробурчал себе под нос Кетгут. — И, между прочим, в спину я никого кинжалом не тыкал. В рыло — другое дело…

До него медленно, но неотвратимо доходила жуткая мысль о том, что назревает не просто серьезный межрасовый конфликт, а настоящая, полномасштабная война. А в войнах не бывает поверженных и победителей. В войнах есть те, кому они выгодны, и те, кто волей или неволей становится жертвой.

Обогатившиеся и погибшие. Или калеки.

И всё…

Кетгут едва не налетел на всадника, скачущего впереди, когда тот сбавил ход. Он осадил своего скакуна и огляделся.

Отряд выехал из ущелья, и перед наездниками распростерлась широкая равнина — буфер между обитаемыми территориями и пустыней Хайран, занимавшей всю центральную часть материка.

Сначала Кетгут не понял, отчего стало светлее, а когда до него доперло — чуть не поперхнулся собственной слюной, которую уже приготовился сплюнуть.

Равнина была освещена кострами и факелами. На сколько хватало глаз. Тысячи, а скорее десятки тысяч огоньков мерцали в степи, создавая неповторимый эффект. Красивый и страшный одновременно. Казалось, что безбрежный искрящий океан развернул перед ним свои могучие волны…

— Хиргец, — обронил Кетгут, не в силах отвести взгляда от величественной панорамы.

— К ставке людей! — скомандовал тем временем Млечный Фирн. Желтые отблески ближайшего факела выхватывали из темноты острые линии его костистого черепа.

— Людей? — вытаращился Кетгут. — Видать, ты обезумел, вождь арраунов…

— Туда, — вытянул одну из рук кто-то из окружения Фирна, указывая на особенно густое скопление огней.

— Вперед!

Пришпорив скакуна, Кетгут в ужасе обернулся, выискивая в ночи долговязую фигуру Фирна.

— Ты хочешь атаковать целую ставку дюжиной? Я отказываюсь участвовать в этом самоубийстве! Нас боевые маги превратят в пыль за версту! Не подумай, что я хочу умалить силы твоих людей, но это — верная и довольно нелепая гибель…

— Замолкни, мастер смерти, — жестко оборвал Фирн, нагоняя Кетгута и пристраиваясь рядом. — Мы будем сражаться на стороне Союза.

Кетгут с полминуты соображал, пытаясь найти логику в словах аррауна.

— Наверное, это я рехнулся, — в конце концов решил он. — Ибо теперь вообще ни фига не понимаю… Аррауны разорвали дипломатические отношения с оборотнями и ящерами и присоединились к Велланскому Союзу?

— Нет. Это сделал лишь я и верные мне люди. — Фирн мотнул головой на остальных всадников, мчащихся рядом. — Война назревала уже давно. Еще пять лет назад правители рас на всемирном совете поняли, что мир продлится недолго. Неужели ты не обратил внимание на рекрут-кампании, на усиление армий, скорую переподготовку боевых магов и элитных частей? Альянс и Союз стремительно наращивали военную мощь, не афишируя этого.

— Но из-за чего, черт возьми? В чем причина конфликта? Ведь столько веков длилось перемирие!

— Ресурсы.

— Какие еще ресурсы?

— Все, Кетгут. На материке медленно, но неотвратимо заканчиваются ресурсы. Их уже не хватает на семь рас. Нас слишком много. Слабейшие должны выбыть из игры: уступить место сильнейшим.

Кетгут некоторое время скакал молча.

— Сколько? — наконец осмелился спросить он.

— Минимум две, мастер смерти, — не поворачивая головы, ответил Млечный Фирн. — Вожди Альянса решили, что две расы должны покинуть этот мир навсегда. А вот, какие именно — должна показать война, которую я хочу предотвратить.

Кетгут оторопел.

«Минимум две…» — все еще звучало у него в ушах.

Пальцы вдруг стали ватными, и поводья потными змейками выскользнули из ладоней. Океан мерцающих огней, в пучину которого он несся на полном ходу, покачнулся и стал переворачиваться.

Пылающая земля и темное небо поменялись местами.

В следующий миг Кетгут не удержался и вылетел из седла…

* * *

— Пусть он знает правду.

— Почтенный Фирн, ты удивляешь меня. Как можно доверять проходимцу?

— Иного выхода нет. Если мы решимся на такой шаг, нужно быть уверенным, что Наста и остальные полководцы Альянса не возродятся.

— Сомневаюсь, что необходимо позволять видеть целостную стратегическую картину обыкновенному исполнителю.

— Он не обыкновенный исполнитель, венценосный. Он — наша единственная надежда. Шанс предотвратить истребительную бойню, по сравнению с которой Великая Война покажется детской стрельбой из рогатки.

— Почему ты так считаешь? Я могу дать тебе отряд лучших следаков, и они соберут Улики быстрее и надежнее одиночки.