Кладезь безумия

– Не говори мне, что я путаю, а что нет, – ответил Сэл, не обращая ни малейшего внимания на господина Андрея. – Но одно ты должен запомнить. Это люди, и ты человек. Они разные, но ты живешь для них. Это – тоже твоя цена. Это твоя плата. Они для тебя жить не будут, а ты будешь. Целиком и без остатка. Только так – иначе ты будешь всегда маляром на потеху публике в попсовых «гламурных» галереях. К счастью, от этого я тебя избавлю.

С этими словами мой спутник откинулся на спинку сиденья. Я же еще долго переваривал то, что он мне сказал. Точнее, пытался переварить. Особенно последнюю фразу.

Ход моих мыслей нарушил водитель.

– Вы психи, – сказал Андрей. – Вы оба – два придурка и психа.

С этими словами мы и поехали дальше.

… Дождик… а вот это сюрприз! Салоникус успел выйти до первых капель – он и до Контрактовой-то не доехал, выйдя на Глыбочицкой возле стройки очередного торгового центра. Я же в полной тишине и на заднем сиденье (пересаживаться на переднее не стал) пересек Днепр и без каких-либо препятствий достиг Дарницы. Выйдя из машины, я захлопнул двери без лишних благодарностей и прощаний – да и водитель, похоже, был рад побыстрее избавиться от нас двоих. Думаю, он еще не скоро забудет эту поездку. А может, и скоро – в городе и не такие попадаются. И вообще, пусть скажет спасибо, что я ему про Садовника и полоски на стене не рассказал. Или про чек из супермаркета, вот так.

Вскоре я достиг дверей квартиры. Промок, правда, немного. Такое со мной частенько случается, особенно когда я попадаю под дождь. В честь такого события и решил принять душ, несмотря на то, что принимал его утром. Горячая ванна… плюх туда! Отлично, можно понежиться – сон-то все равно не идет…

Ай, черт! Я выскочил из ванны, отчаянно отплевываясь, но было уж поздно – водички довелось испить изрядно! И еще это неприятное чувство, когда вода попадает через нос… бррр… Да уж, задремал я в собственной ванне, так же недолго и судьбу «Титаника» повторить! Ну что ж, учитывая последние события, я был даже немного рад такому повороту событий.

Я спустил воду, принял душ и накинул на себя полотенце. По привычке кинул взгляд на зеркало… и замер на месте.

Зеркало было запотевшим, что неудивительно, учитывая наличие горячей воды в закрытом помещении. Но… я не зря сказал «было». Потому что на запотевшим зеркале красовались вразброс… буквы! Более того. Это были буквы, выведенные в слова.

«Привет», «Привет», «Ну, привет», «Да, привет», «Я привет», «Привет».

Я не мог отвести взгляд от зеркала и не мог шелохнуться. Я смотрел и смотрел, пока…

АЙ! ААААА! Свет в ванной комнате резко погас! Я выскочил из нее пулей, по пути еще успев осознать кусочком мозга, что двери я ЗАКРЫВАЛ. Видите ли, даже когда я один дома, я закрываю дверь в ванную. Всегда. А сейчас она была открыта.

Я бросился в зал и начал дико озираться по сторонам. Вроде ничего. Все хорошо. Все спокойно. В общем, все, как всегда. Вот только сердце отчаянно билось головой о стенку грудной клетки.

Я взглянул на карту Киева, висящую на стене. С нее на меня смотрел Садовник. Прямо в упор, глаза в глаза. И он не улыбался. Нет-нет, он отнюдь не улыбался.

Он меня ненавидел. Он готов был сойти со стенки прямо сейчас и наброситься на меня, порвать, истерзать в клочья и изжарить на медленном огне! Не знаю, за что – но выражение его глаз сомнений не оставляло. И, мне кажется, карта, в которой он был закован, его каким-то образом сдерживала. За что я ей был бесконечно благодарен.

19

Мне это уже начинало надоедать. Напрягать, вот так вернее будет сказать. Мне было страшно находиться в собственной квартире, вот что я хочу сказать. А пойти было некуда. В четыре утра-то, куда я мог пойти. Серджио мой друг, но как ему объяснить то, что происходит?

Мой рациональный разум, конечно же, и тут нашел объяснение. Чудес не бывает, я устал и мне, видите ли, кое что показалось. Ванную комнату я не закрывал, забыл, свет не выключался, просто лампочка отошла. Ну, контакты там от патрона отсоединились или как там это еще правильно называется. Надписи на зеркале? Ну, видимо в ванной я отключился и во сне сам все нарисовал. Да, лунатизм, дело неважнецкое, но, тем не менее, никакой тебе мистики и потусторонней чертовщины. Да, приятель?

Я опять взглянул на стену с картой. Садовник продолжал взирать на меня с холодной ненавистью. А вот это уже серьезно.

– Скажи, приятель, за что ты меня так ненавидишь? – вопросил я Садовника. – В чем я провинился перед тобой? Может, объяснишь? Напиши мне на чем-нибудь, как ты в ванной на зеркале написал. Или вот что я сделаю. Давай-ка я тебя нарисую.

Что-что, а рисовать я умел. У меня до сих пор не выходили из головы две фразы, услышанные мною за последнее время. «Вы – гений, а нам нужны просто таланты» и «К счастью, от этого я тебя избавлю». Что-то ждало меня впереди и, по словам Салоникуса, оставалось меньше недели. Ах да, была ж еще одна фраза…. Мерзкая тварь. «Это доступно только ТЕБЕ». Вот в этом, похоже, и заключался ответ на все вопросы.