Кладезь безумия

Перевалило далеко за полночь, и сейчас мы переживали самое прекрасное время суток. Буйный разгар ночи – триумф великолепия звезд и мистический гимн Тьмы. Рассветом еще и не пахло, а полночь, как я и говорил, осталась далеко позади. И если привидения и начинают скрестись в подворотнях, а эльфы отплясывать добрую ирландскую джигу на лужайке, то это должно быть именно такое время. На небе сияло три четверти луны – более чем достаточно для диалога с волками.

Ну что ж, мы с Салоникусом и были этакими ночными волками. Не знаю, как ему, а мне очень хотелось на эту Луну повыть.

– Сегодня я много тебе не расскажу, – сообщил Салоникус. – Я знаю, ты хочешь узнать и о том, кто я такой, и о том, кто ты такой, и как твои сны появились в телефоне, что все это означает и что делать дальше. Не все сразу. Скажу одно – у нас есть еще несколько дней до самого главного. Не спрашивай, что это – пока что готовься и будь осторожен.

– Осторожен от чего? – спросил я. Как-то неграмотно задал я вопрос, но разве это важно сейчас. Тот самый тихий страх из моих снов пошевельнулся и робко постучал в мое сердце.

– Я не знаю, что это будет. И как это будет. Но чем меньше контактов, тем лучше. Надеюсь, у тебя нет никаких неотложных дел в ближайшее время? С деньгами как?

– Нормально, при увольнении расчет я получил, – ответил я. Ничуть он не успокоил меня своими словами. – На майонез хватит. Но хотя бы намекни, чего же мне следует опасаться.

– Даже не могу сказать, – задумался мой ночной собеседник. – Каждый раз это случается по-разному. Но пока что запомни одно, Евгений.

Я отвел взгляд от давно пустого фужера с когда-то побывавшей там колой. И посмотрел на него. В оазисе тишины посреди низкого ночного гула мерзкая тварь куда-то исчезла без следа. А может, это она и была моим страхом. Может, это она сейчас тихо плачет и скребется в глубине моей души – и куда только подевалось ее чванство, как только запахло жареным?

Хотелось бы знать только одно – куда я влип? Что я такого сделал, чтобы вокруг меня развивались такие странные события? И если поначалу это казалось шуткой, особенно полоски и Садовник, то теперь реальность уже не рушилась – она с грохотом валилась на землю.

– Знай одно, – сказал Салоникус. – Все, что видишь – все реально. Не существует снов. Не существует галлюцинаций. Зато существует разум, функционирующий на сто процентов. Говорят, что только на четыре – это не так. На четыре процента проникает информация в твое сознание. Все остальное блокируется.

Я даже не шевелился – боялся пропустить хоть слово.

– Система защиты очень мощная, это своего рода патч для кода ДНК. Это когда в главный код вносится дополнительный код, который улучшает и оптимизирует главный. Так вот, его можно взломать, но никто и никогда не скажет вам, как. Вы сами его потихоньку ломаете – например, ты крепко выпил или выкурил чего-то голландского, и увидел зеленых чертиков. Суть в том, что они существуют на самом деле.

Салоникус поднял голову вверх, что-то тихонько прошептал, глядя на Луну, и вернулся взглядом ко мне.

– А на самом деле, чертики и белочки – это все ерунда. Это просто еще два процента информации. Причем совершенно ненужной – это так называемые стражи подсознания, и существуют они для того, чтобы у вас не было соблазна проникать дальше. А вот там, в том «дальше», куда больше всего заложено. Но для того-то и существует эта система защиты, чтобы вы все жили как нормальные люди. Вам говорят – зачем разблокировать мозг, чтобы сойти с ума? И не говорят, что происходит после взлома третьего и четвертого уровня защиты. Впрочем, кое-кто знает и так.

Еще одна пауза. Короткая, очень короткая.

– Есть люди, у которых уровень защиты изначально снижен. Это просто – вставляешь дескрипторы на низшие уровни, и они не работают. Эти дескрипторы «зашиваются» в воду, есть такой источник. Вот только не все люди об этом знают. Им нужен кто-то, кто покажет, как это делается. Им нужен командор.

– Ты – командор, – сказал я.

– Да. Я – командор, – ответил Салоникус. – Пока ты можешь называть меня так.

Подошел официант и спросил, не желаем ли мы чего-то еще. Салоникус отрицательно помахал головой и рассчитался за колу, которую дудлил только я. И я понял, что разговор на этом завершен.

Вставая из-за стола, я еще раз посмотрел вверх. На небо, на Луну. Она была еще неполной, но уже наливалась. Она готовилась. Ей, как и мне, оставалась несколько дней.

… Мимо по проспекту Победы неслись автомобили – и откуда они только берутся в такое время суток? Впрочем, мне ли на это жаловаться – ведь мне еще ехать на другой конец города. Я спросил Салоникуса, а куда направится он.

– Если не возражаешь, поедем через Контрактовую, – ответил Сэл. – У меня там есть еще дела. Очень, очень много дел. Мне надо готовиться. А тебе – отдыхать.

– А ко мне вернется теперь мой сон? – с надеждой спросил я.

– Увы, вот этого я обещать не могу. Но может и вернуться – ведь теперь это не имеет ни малейшего значения.