Клайв Стейплз Льюис. Человек, подаривший миру Нарнию

Эти беседы тоже прошли с огромным успехом. Прочитав черновые сценарии в декабре 1941 года, Фенн провозгласил их «первоклассными» и особенно хвалил «ясность» выражений и «неумолимость» аргументации[479]. Готовясь к этим беседам, Льюис пообщался с четырьмя «коллегами» по вере, чтобы удостовериться, что в самом деле может говорить от лица христианства в целом, а не только от себя самого. Эти четверо были Эрик Фенн (пресвитерианин), отец Беда Гриффитс (католик), Джозеф Доуэлл (методист) и оставшийся неизвестным представитель Англиканской церкви, возможно, Остин Фаррер, который к тому времени перешел на работу в Оксфорд.

Так на наших глазах воплощается льюисовская идея «просто христианства» — единого, неклерикального, выходящего за пределы деноминаций понимания христианской веры[480]. Но даже на этом этапе было очевидно, что представления Льюиса о христианстве довольно-таки индивидуалистичны, чтобы не сказать изоляционны. В них практически не отводилось места церкви, общине верных или отношениям христианства с обществом. Льюис описывал христианство как систему, формирующую образ мыслей отдельного человека, а следовательно, и его поведение, но он словно бы не видит, как христианство проявляет себя в жизни церковной общины. Льюис прекрасно умел рассуждать о грехе, естественном законе и Воплощении. Но он почти ничего не мог сказать об институте Церкви — это с особой озабоченностью отмечали многие слушатели-католики[481].

В этих беседах Льюис переходит от осторожного исследования интеллектуальной обоснованности веры к более обязующей формулировке «во что верят христиане». Новая серия бесед спровоцировала поток писем от читателей, с которым Льюису было трудно справляться, в том числе потому, что и самые восторженные поклонники и самые требовательные критики, похоже, ожидали немедленного и чрезвычайно подробного личного ответа на свои послания.

13 июля 1942 года Джеффри Блес опубликовал первые два цикла бесед под общим названием «Радиовыступления». Льюис снабдил эту книгу коротким предисловием, сократив для этой цели вступление к речи 11 января 1942 года, когда в начале нового цикла представлялся слушателям:

Я взялся проводить эти беседы не потому, что я важная персона, но потому, что меня об этом попросили. А позвали меня, как мне кажется, по двум причинам: во-первых, потому, что я мирянин, а не священник, а во-вторых потому, что много лет я прожил нехристианином. Было сочтено, что в совокупности эти два обстоятельства помогут мне понять те трудности, с которыми сталкивается обычный человек, когда задумывается над этими вопросами[482].

За этим предуведомлением последовал цикл из восьми бесед, которые на этот раз передавались по каналу, предназначенному для военнослужащих (BBC Forces’ Network)[483].Благодаря опыту выступлений на тренировочных авиабазах Льюис теперь гораздо точнее подстраивал свои беседы к уровню, соответствующему потребностям и возможностям аудитории. Неделю перед первой беседой он провел на базе в Корнуолле. Новый цикл был посвящен теме «христианского поведения» и проходил по воскресеньям восемь недель подряд с 20 сентября по 8 ноября 1942 года. Правда, возникла проблема: Льюис полагал, что беседы нового цикла будут такой же продолжительности, как и раньше, то есть по пятнадцать минут. Соответственно, он подготовил тексты — и тут выяснилось, что на этот раз ему предоставляется всего десять минут на выпуск[484]. Понадобились серьезные сокращения: с 1800 слов на выступление до 1200.

Наконец, после многочисленных просьб продолжить радиопередачи Льюис согласился провести четвертый цикл (из семи бесед) на канале для внутренних войск с 22 февраля по 4 апреля 1944 года. На этот раз ему удалось записать три беседы заранее, и каждая из них через два дня после выхода публиковалась в еженедельнике BBC The Listener. Льюис попросил записывать беседы заранее, потому что в эфир они выходили в 22.20, и он не успевал бы вернуться в Оксфорд после передачи.

Радиобеседы сделали Льюиса знаменитостью общенационального масштаба. Реакции слушателей бывали самыми разными, от восторженного поклонения до сугубого презрения. Но как Льюис говорил Фенну, то была реакция на основную тему его выступлений, а не на самого выступающего. «Старая история, не правда ли: тут или любовь, или ненависть»[485].