Читаем Клан Сопрано полностью

В мире семьи Сопрано все крутится исключительно вокруг денег. (Название эпизоду дала фраза, напечатанная на долларах США.) Кармела потрясена, увидев Энджи Бонпенсьеро, раздающую образцы продукции в супермаркете. Она понимает, что, как любая вдова гангстера (или как любая вдова после событий 9/11), она может оказаться в таком же положении, если не попытается понять, что происходит с финансами мужа, и не начнет откладывать деньги на будущее — на случай потери Тони. Она настаивает, чтобы он поговорил с ее кузиной Брайен по поводу инвестиций, к которым она бы имела доступ, если случится самое худшее. Приближается судебное разбирательство дяди Джуниора по закону РИКО, что требует больших расходов на адвоката. Тони и Сильвио давят на капитанов[239] (среди них нет Поли: он находится в тюрьме Янгстауна по обвинению в ношении оружия[240]) из-за шаткого финансового положения Семьи[241], а Бобби получает повышение, возглавляя людей, оставшихся от уличной команды Джуниора[242].

Для Кармелы, Джуниора и капитанов Тони излучает уверенность. Но все его действия показывают, что он беспокоится и о настоящем, и о будущем. Он сообщает Кармеле, что имеет заграничные счета, к которым она получит доступ, если возникнет необходимость, однако мы видим, что он просто хранит деньги в легкодоступных местах, например, в мешках с кормом для уток, которые стоят у него на случай возвращения его пернатых друзей.

Это глубоко параноидальное поведение, но люди порой поступают именно так. Тони идет вразвалочку по подъездной дорожке, чтобы забрать газету «Стар-Леджер» под апокалипсическую композицию Африки Бамбаатаа и Джона Лайдона «Разрушение мира» (World Destruction), которая вызывает мысли о том, что хрупок и сам мир, и империя Тони. ФБР даже удается на короткий момент ввести своего агента под прикрытием в дом Тони, когда Адриана вместе с Деборой Чиччероне (она же «Дэниэль Чиччолелла») забирает Кристофера. Выручка упала, Ральфи все еще жив и раздражает Тони[243], а Поли жалуется на него Джонни Сэку[244]. Однако, похоже, что у Тони есть план на все случаи жизни. «Для парней вроде меня есть два выхода, — говорит он доктору Мелфи. — Или умереть, или сесть».

Но Тони видит и третий путь все разрулить: «Полагаться только на семью». Неважно, что Кристофер лишь дальний родственник Тони, — он ближайший член семьи и клана. Вся серия — это один долгий соблазн: сначала Тони в течение нескольких месяцев то заманивает, то отталкивает Кристофера, а потом предлагает ему взять реванш над отставным полицейским по имени Барри Хайди (Том Мэйсон), который якобы убил его отца. Мы понятия не имеем, так ли это, или Тони просто нашел легкую цель. Кристофер достаточно сообразителен, чтобы ухватиться за возможность, но он и не менее прагматичен, чтобы понять: правда не имеет значения, потому что если босс Семьи хочет, чтобы Хайди умер, то он умрет.

Это леденящая душу сцена, в частности из-за контраста между Кристофером, холодно расправляющимся с продажным копом, и показом фильма «Частный детектив Магнум» (Magnum P.I.) по телевизору Хайди, где Магнум и Ти Си притворяются поллицейскими, что создает впечатление какой-то несерьезности. Для Кристофера это важное событие именно из-за отца, намного более значительное, чем убийство Эмиля Колара, или Майки Палмиса, или кого-либо еще. И снова деньги становятся символом уважения: Кристофер берет двадцатидолларовую банкноту из бумажника Хайди и прикрепляет ее к холодильнику матери как трофей. Заключительные титры идут над очень крупным планом правого глаза Эндрю Джексона [портрет президента на купюре — Прим. пер.]. И снова звучит композиция «Разрушение мира». Это воспринимается как триумф Кристофера, но он просто пешка в гамбите, разыгранном Тони.

Серия «Для всех долгов, публичных и частных» является серединой «Клана Сопрано». Чейз не знал тогда, сколько серий он еще выпустит, но реальная жизнь тех лет показала, как быстро может все закончиться, и поэтому характеры получают завершенность, которая не была характерна для них ранее. Сегодня трудно судить о том, насколько это улучшило фильм.

<p>Сезон 4 / Эпизод 2. «Без показа»</p>

Сценаристы: Теренс Уинтер и Дэвид Чейз

Режиссер: Джон Паттерсон

Мистер Босс мафии

«Вау. Слушайте мистера Босса мафии!» — Медоу

В начале серии «Без показа» Сильвио устраивает «посиделки» между Ральфи и находящимся в тюрьме Поли Уолнатсом, где отдает команде Поли пять фейковых мест на стройке Эспланады: два «без показа», куда даже не нужно приходить, чтобы платили, а три «без работы», где требуется физическое присутствие, но можно ничего не делать. Места «без показа» более желанны, но и те, которые «без работы», тоже очень неплохи. В этой серии большинство главных героев пренебрегают своими обязанностями и наслаждаются преимуществами своего положения.

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение