Читаем Клан Сопрано полностью

Лучшие сцены серии связаны с остротами таких людей, как Джуниор и Кармайн, которые не присутствовали на скандальном обеде, а их спрашивают, что смешного в «девяностопятифунтовой бородавке», с чего и начинается сюжет. Но еще более интересным становится общее недоумение по поводу отказа Джонни прекратить вендетту. Некоторые моменты говорят о поистине ослином упрямстве. «Мы говорим о чести моей жены!» — кричит он Кармайну и добавляет: — «О моей чести!» Это даже Тони признает. Но никто не понимает, почему человек ставит под угрозу бизнес из-за оскорбления, нанесенного его жене. Джонни заводит ситуацию слишком далеко, ситуация заставляет всех выйти из зоны комфорта. Более того, в этом эпизоде есть недолгий поворот в сторону жуткого и ужасного: Кристофер и Сильвио направляются в Род-Айленд и нанимают трех пожилых киллеров, чтобы убить Джонни, потому что такое дело нельзя доверить никому на территории трех штатов. Они видят плохо обустроенный дом с тусклым освещением и множеством религиозных изображений. Один убийца слепой, другой с кислородным баллоном[257]; гостям обещают торт в честь дня рождения Карвела, к которому Кристофер (он под наркотиками и боится) не проявляет никакого интереса. В сериале часто действия мафиози обыгрываются как смешные, но они редко показываются как дикие и нелепые.

В финале оба заказа на убийство отзывают. Привязанность Джонни и Джинни только крепнет, несмотря на ее ложь, и он сохраняет от нее в секрете то, что хотел отомстить за нее. Это редкий момент чистой супружеской любви в фильме и отличное дополнение к продолжающемуся горю Бобби по поводу смерти Карен.

Более разительный контраст дает нам главная сюжетная линия[258], интерес Кармелы к Фьюрио нарастает, когда тот на новоселье приглашает ее танцевать. Значит ли это, что он хочет соблазнить жену босса, или нет, но это работает, отчасти благодаря равнодушию Тони. Фьюрио — романтичный мужчина, который ловит каждое слово Кармелы; Тони во время встречи со специалистом Кармелы по финансовому планированию кузеном Брайаном (Мэттью Дель Негро[259]) изнывает от скуки. Он воспринимает Кармелу как нечто само собой разумеющееся и потому даже не замечает, что его охваченная страстью жена танцует у него на глазах с более молодым и желанным мужчиной. Это опасная ситуация для всех. Чувства Тони к жене никогда не будут такими же чистыми, как чувства Джонни к Джинни, но он жестко ответит члену своей собственной команды, если обнаружит падение жены.

И Тони, и Кармела любят деньги. Тони решает проблемы с женой с помощью дорогих подарков, и Кармелу обычно устраивает этот жест. Когда он дарит ей дорогое платье от «Сакс»[260], она взволнованна этим почти так же, как и его согласием на финансовый план Брайана. Тони, обеспечивающий сразу и эмоциональную, и финансовую поддержку, кажется, на короткое время тушит пожар, вызванный Фьюрио. Но затем мы слышим песню, которая играла на вечеринке по случаю новоселья. Сначала можно подумать, будто она звучит в воображении Кармелы, но она доносится с диска, который Фьюрио дал Медоу. И даже после того, как музыку выключают, она не исчезает. Тело Кармелы с одним мужчиной. А ее мысли с другим.

<p>Сезон 4 / Эпизод 5. «Пирожок»</p>

Сценаристы: Роберт Грин и Митчелл Берджесс

Режиссер: Генри Дж. Брончтейн

Мой винчестер, лошадка и я

«Как там наша девочка?» — Тони

Несмотря на свою любовь к уткам, Тони не держит домашних животных. В начале серии «Пирожок» Тони говорит, что он никогда не последует примеру Хэша и тех, кто заводит лошадей, потому что «это живые существа, и это ответственность». Возможно, так оно и есть. Но дело в том, что мафиози (особенно если он босс Семьи) может позволить себе радость обладания чем-либо, о чем заботятся другие.

Тони не испытывает любви с первого взгляда к беговой лошади, имя которой дает название эпизоду, это любовь к первой победе и чувство удовлетворения от того, что стратегический совет Тони помог выиграть. Это лошадь Ральфи, но Тони быстро начинает вести себя так, будто Пирожок принадлежит ему — забирает большую часть выигрышей, но при этом не тратит на лошадь ни цента. Поскольку Тони часто говорил о том, что предпочитает находиться в компании животного, а не человека, это выглядит как некие идеальные взаимоотношения. Когда он среди ночи идет в конюшню побыть с заболевшей лошадью, это больше не воспринимается как нагрузка, это скорее привилегия. Тони обычно получает все, что хочет: ему нужно лишь протянуть руку и взять. Поэтому он берет лошадь Ральфи.

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение