Клан Сопрано

Например, Медоу использует убийство Джеки как отговорку, чтобы не работать летом, не выбирать предметы на осенний семестр или даже не читать ничего из обязательного списка литературы. Все, что ей нужно, чтобы ничего не делать, — это упомянуть имя Джеки, надуться и/или выбежать из комнаты.

Пытаясь направить дочь на верный путь, Тони отправляет ее к психотерапевту, рекомендованному доктором Мелфи, но у Венди Коблер[245], оказывается, другая программа действий. Коблер тоже в каком-то смысле работает «без показа» (она продолжает называть Джеки «Джеком», хотя Медоу поправляет ее[246]), и Медоу подчас устраивает представление, но их взаимодействие потрясающим образом отражает, как в зеркале, многие сеансы Тони — Мелфи, только у Медоу постоянный раздражитель не Ливия, а Тони. Правда, Кармела все время заверяет мужа, что Медоу винит во всем не его, а ее. Кое-что здесь основано на обычных гендерных проблемах: девочки-подростки часто настроены против матерей и бегут за поддержкой к отцу. Но есть в этом и момент, связанный с тем, что происходит сейчас с Кармелой — легко проследить связь с ее симпатией к Фьюрио и растущим недовольством в отношении Тони. Не работая сейчас над своим браком[247], она больше возбуждена разговором с Фьюрио относительно его планов купить дом в Натли, чем общением с Тони. Ее беспокойство, как она будет жить, если Тони исчезнет, удвоенное эмоциональным взрывом Медоу (который был спровоцирован подозрительным убийством сына бывшего босса Семьи), вызвано размышлениями о существующем положении вещей. Утверждая, что Медоу обвиняет ее, не задается ли она вопросом, почему она все еще замужем за Тони?

Работа «без показа» и «без работы» (если говорить о ней в буквальном смысле) более всего касается Кристофера, временно продвинутого на место капитана команды Поли[248]. Этим решением недоволен более значимый в мафиозном клане Пэтси, а Сильвио считает, что Тони, награждая племянника новыми обязанностями и доверием, нарушает его права как консильери. Кристофер, находясь на мели, одобряет план Пэтси украсть оптоволоконный кабель с места стройки Эспланады, ставя тем самым под угрозу более важное дело — само строительство. А когда Тони ругает его за это[249], он снова находит эмоциональный выход в героине.

Но самый большой вред Кристофер наносит потому, что не отдает отчета своим поступкам. Начав заигрывать с «Даниэль» на глазах у Адрианы, он разрывает фальшивую дружбу Деборы Чиччероне[250] (над которой она так напряженно работала) с Эд, тем самым вынуждая ФБР к более откровенным и жестким действиям: Адриану забирают прямо на улице и угрожают отправить ее в тюрьму за торговлю наркотиками, если она не согласиться активно сотрудничать.

Адриана совершенно растеряна (ей даже не приходит в голову мысль позвонить адвокату), и ее ответ на угрозы ФБР (в частности, агент Хэррис напоминает ей, что она привела агента под прикрытием в дом Тони) — рвотные массы, растекающиеся по столу. Она уже долгое время не задумывается о том, чем занят Кристофер, и как это может повредить ей самой. А сейчас у нее нет иного выбора, как согласиться.

Ничего хорошего из этого выйти не может.

Сезон 4 / Эпизод 3. «Христофор»

История (идея): Майкл Империоли и Мария Лаурино

Телеверсия: Майкл Империоли

Режиссер: Тим Ван Паттен

Резервации

«Где, мать вашу, наша самооценка? Она не благодаря Колумбу, и не из-за „Крестного отца“ или гребаного „Шеф Боярди“». — Тони

И у гениев бывают неудачные творения. В «Белом альбоме» (White Album) есть «Медовый пирог» (Honey Pie) [песня из альбома группы «Битлз» — Прим. пер.]. У «Крестного отца» есть третья часть.

А у «Клана Сопрано» — «Христофор».

Это самое серьезное разочарование в итало-американцах и в самом сериале.

Почему серия, в которой Сильвио и остальные мафиози обижены протестами коренных американцев по поводу Дня Колумба, так сильно выделяется даже по сравнению с другими сериями фильма, выступающими против дискредитации?

Прежде всего, она никак не связана ни с «аркой» сезона, ни с работой мафиози в целом. Серия «Легенда о Теннесси Молтисанти» из первого сезона оказалась более интересной не только потому, что в ней «Клан Сопрано» впервые обращается к дискредитации, а потому что на протяжении всего эпизода рассказывается о делах Семьи. Если бы не смерть безгрешной жены Бакалы Карен (Кристин Педи) в автокатастрофе и не шутка Ральфи о «девяностопятифунтовой бородавке» на пышном теле Джинни (Дениз Борино[251]), дошедшей до ушей Джонни Сэка (ничего из этого не имеет отношения к дискредитации, кроме того факта, что Карен последний раз видели на лекции по этой теме в церкви), весь эпизод можно было бы удалить без всякого вреда для последующих сюжетных линий.