Читаем Клан Сопрано полностью

Ловкий захват Тони чужого имущества имеет параллели с различными сюжетными линиями других персонажей, которые берут то, что им не принадлежит, или играют чужую роль. Поведение Кармелы в этом отношении более оправдано, но менее успешно. Она не хочет ничего, что ей не принадлежит, ей просто нужно контролировать хоть какие-то семейные финансы и получать информацию о них. Кармела стремится к большей безопасности, надеясь, что Тони по совету кузена Брайана вложит деньги в страховой трастовый фонд. Тони отказывается от этого, когда бухгалтер его предупреждает, что он тогда потеряет деньги при разводе. Тони не дает денег Кармеле и на медицинские акции: он просто не хочет, чтобы жена имела даже малую финансовую независимость. Он приучил ее к такому образу жизни и предпочитает, чтобы все так и оставалось. Даже при более благоприятных семейных отношениях Кармела, возможно, злилась бы на него из-за намерения забрать лошадь другого человека. И трудно винить ее за то, что она не принимает объяснения Тони, почему эта лошадь вдруг стала принадлежать ему. («Она что, сама за тобой домой пришла?»)

Однако положение Кармелы вполне стабильно по сравнению с положением ее золовки, возлагающей все свои надежды на прекрасного (по душевным качествам) человека — Бобби Бакалу, ее новый ключик к счастью. Дом Бобби виден в бинокль из дома Ливии, что дает Дженис возможность помешать соперницам, желающим заполучить самого желанного теперь в клане холостяка. Она разными способами пытается проникнуть в жизнь Бобби и заставить его забыть Карен.

Результат не однозначен: Дженис не может убедить Бобби съесть последний зити, испеченный Карен, но ее ободряющие слова заставляют его встать с дивана и заняться делами. Так, Бобби угрожает члену профсоюза, требуя прекратить кампанию против кандидата Джуниора на предстоящих профсоюзных выборах. Мы впервые видим в Бобби гангстера, а не добрый талисман клана. И хотя в целом такое поведение отвратительно (член профсоюза открыто говорит о том, что этот кандидат в течение двадцати лет пилит профсоюзную пенсию), Бобби приходится так поступать, чтобы остаться в хороших отношениях с Джуниором[261] и, конечно, с Тони.

Дженис не единственный персонаж, шпионящий за гангстерами. В начале серии мы видим Адриану в клубе «Бешеный конь», который Кристофер и его «коллеги» когда-то забрали так же, как Тони забрал лошадь по имени Пирожок. Владеть клубом всегда считалось престижным для мафиози. Адриана ведет себя как управляющий, договаривается о выступлении групп и таким образом поддерживает в себе мысль о том, что Кристофер верит в ее таланты. Но на самом деле здесь проводятся встречи, отмываются деньги, решаются вопросы о контрабанде и совершаются нападения на людей. Когда же Адриана видит, как Фьюрио избивает Джованни Кого (можно подумать, что она впервые наблюдает сцену, столь характерную для этого бизнеса), она понимает, что причастна ко всему этому.

Жизнь Адрианы находится под двойным контролем: ФБР давит на девушку, угрожая ей тюрьмой. Без согласия Эд ее дело передают другому постоянному агенту: Дебору Чиччероне сменяет Робин Сансеверино (Карен Янг), у которой нет личных взаимоотношений с Адрианой, а значит, нет и никаких претензий на дружбу. Иногда Адриане хватает ума держать кое-что в секрете (например, избиение Джованни), но затем она окончательно подчиняется ФБР и добровольно передает информацию о мошенничествах Пэтси Паризи, не понимая, что даже этой малости будет достаточно, чтобы ее убили, если об этом узнают. Она совершенно растеряна, и ее трудно обвинять в том, что она пользуется героином Кристофера, чтобы хоть ненадолго отвлечься от тягостных мыслей. Встречаясь с Кристофером, Адриана идет на такой же компромисс, как Кармела, Дженис или другие жены и подружки мафиози, но пока еще она относительно невинна: она попала в ловушку лишь потому, что просто не нашла лучшего выхода. (И еще потому, что Медоу забрала ценную лампу в университет.)

Однако самая потрясающая сцена оставлена на конец, и она связана с лошадью, давшей название эпизоду. Тони с удовлетворением закуривает сигару и шепчет ободряющие слова Пирожку, в то время как снаружи стучит дождь, а внутрь заходит козел[262]. Кажется, что здесь Тони чувствует себя спокойнее, чем в тех сценах, где он находится среди друзей и семьи. Сейчас он несет за лошадь если не финансовую, то эмоциональную ответственность, но выражение его лица говорит о том, что ему это нравится[263]. Это животное — всего лишь вещь, которую он захотел иметь, и ему не пришлось потратить на нее ни цента.

<p>Сезон 4 / Эпизод 6. «Все несчастны»</p></span><span>

Сценарист: Майкл Империоли

Режиссер: Стив Бушеми

Отражения в зеркале

«Кто же я, мать вашу такой? Радиоактивный что ли?» — Тони

Перейти на страницу:

Все книги серии Киноstory

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии
Страдающее Средневековье. Парадоксы христианской иконографии

Эта книга расскажет о том, как в христианской иконографии священное переплеталось с комичным, монструозным и непристойным. Многое из того, что сегодня кажется возмутительным святотатством, в Средневековье, эпоху почти всеобщей религиозности, было вполне в порядке вещей.Речь пойдёт об обезьянах на полях древних текстов, непристойных фигурах на стенах церквей и о святых в монструозном обличье. Откуда взялись эти образы, и как они связаны с последующим развитием мирового искусства?Первый на русском языке научно-популярный текст, охватывающий столько сюжетов средневековой иконографии, выходит по инициативе «Страдающего Средневековья» — сообщества любителей истории, объединившего почти полмиллиона подписчиков. Более 600 иллюстраций, уникальный текст и немного юмора — вот так и следует говорить об искусстве.

Дильшат Харман , Михаил Романович Майзульс , Сергей Олегович Зотов

Искусствоведение