Кланы альфанской луны

– Не обращайте внимания, мистер… Бэйнс, – она сделала еще один быстрый глоток, – я вдруг почувствовала себя такой напряженной. Это все нервы, полагаю… Мы не хотели видеть…

Она вновь замолчала и, пройдя вглубь каюты, села на стул.

– Вы что-то мне подсыпали! – поняла она, отбросила стакан, резко встала и шагнула к дальней стене, на которой виднелась красная кнопка.

Габриэль бросился к ней и обнял ее за талию. Представитель кланов Альфы III М2 сделал свой ход. Хороший или плохой – он уже был сделан, борьба за выживание началась. Реакция доктора Риттерсдорф не замедлила последовать: она укусила его за ухо, чуть не оторвав мочку.

– Эй, – едва слышно воскликнул он. – Что вы делаете?

Варево Ледебура работает, но всему есть предел. Хотя так и должно быть.

В дверь постучали.

Приподнявшись, Риттерсдорф крикнула:

– Уходите!

– Это Мэйджбум, – послышался из коридора спокойный мужской голос.

Высвободившись из объятий Бэйнса, Риттерсдорф подбежала к двери и заперла ее на замок. Потом повернулась к Бэйнсу и с искаженным животной похотью лицом ринулась к нему. Он закрыл глаза и приготовился к удару.

– Послушайте, доктор Риттерсдорф, – пробормотал Габриэль, удерживая ее на полу, среди раскиданной, сброшенной второпях одежды.

– Мэри, – поправила она и укусила его в губы. Габриэль вскрикнул, морщась от боли, и в следующий момент оказался пригвожденным к полу. Острые колени Мэри впились в его чресла. Она запустила пальцы в его волосы и дернула так, словно хотела сорвать с плеч его голову.

Он издал слабый стон, хотел позвать на помощь, однако человек, стучавший в дверь, очевидно, уже ушел. Ответа не последовало.

Бэйнс увидел на стене тревожную кнопку, которую собиралась нажать Мэри и которую теперь, без всякого сомнения, уже не нажмет. Бэйнс стал потихоньку придвигаться к стене, не упуская кнопку из виду.

Но тщетно.

«И больше всего меня выбесило то, – позже в отчаянии подумал он, – что в политическом отношении мы не продвинулись ни на дюйм».

– Доктор Риттерсдорф, – задыхаясь, прохрипел он, – давайте будем благоразумны! Нам надо поговорить! Ради бога!

Она хихикнула и куснула его за кончик носа. Бэйнс почувствовал остроту ее зубов и взвыл от боли. Мэри рассмеялась безумным, демоническим хохотом, и Габриэля бросило в дрожь.

«Она меня так прикончит! – в панике подумал он. – Это смертельная серия укусов! И я ничего не могу поделать!»

Он словно столкнулся не с либидо одной женщины, а с возбуждением целой вселенной. Ее ураганная сила пригвоздила его к ковру, не оставив ни малейшего шанса сбежать. Если бы кто-то мог помочь… Где же сотрудники охраны?!

– Ты знал, – страстно прошептала Мэри, прижавшись к его груди, – что ты самый красивый мужчина на свете?

Она слегка отклонилась назад, присев на корточки и устраиваясь поудобнее. Почувствовав, что может пошевелиться, Бэйнс не упустил эту возможность, оттолкнул Мэри, выбрался из-под нее и бросился к кнопке, чтобы позвать хоть кого-нибудь.

Тяжело дыша, она вскочила, схватила его за лодыжку и потянула вниз. Габриэль ударился головой о металлический шкаф и застонал. Тьма поражения и уничтожения, к которой он никак не был готов, захлестнула его.

Хохоча, Мэри перевернула его, и ее голые колени вновь впились в его ребра, а груди повисли над его лицом. Крепко схватив его запястья, она прижала Бэйнса к полу. Очевидно, для нее не имело разницы, что он чувствует, да и вообще, чувствует ли хоть что-нибудь.

В его угасающем сознании скользнула последняя мысль: «Что ж, святой Ледебур, клянусь жизнью, ты за это ответишь!»

– Ты такой милый, – голос Мэри оглушил его. – Так бы тебя и съела.

Ее трясло крупной дрожью, и, казалось, трясет всю каюту, как будто они оказались в эпицентре страшной бури. Бэйнс с ужасом понял, что это только начало ее любовных утех. И Ледебур со своим зельем тут ни при чем, ведь на Габриэля содержимое бутылки не подействовало. Он сам с афродизиаком вкупе разбудил спящую внутри Мэри фурию. И ему повезет, если это сочетание заставит докторшу убить его, а не сделать предметом своего обожания.

В круговерти любовного вихря Габриэль ни разу полностью не отключился. Наконец он почувствовал, что огонь внутри Мэри постепенно ослабевает. Безумный ураган утих, и наступил долгожданный покой. Потом какие-то люди подняли его с пола и вынесли из каюты доктора Риттерсдорф.

«Лучше б я умер», – признался себе неудачливый дипломат. Очевидно, время вышло, ультиматум терран исчерпан, а Бэйнс не смог предотвратить грядущее.

«Где же я?»

Он решился открыть глаза.

Было темно. Он лежал под открытым небом, светили звезды, вокруг, подобно огромной свалке, высился Гандитаун. В отчаянии Бэйнс огляделся: корабля нигде не было. Терране улетели. Их путь лежал в Да Винчи-Хайтс.

Дрожа, Бэйнс с трудом сел. Во имя всего святого, где же его одежда? Неужели Мэри оставила ее в каюте? Бэйнс лег на землю, закрыл глаза и выругался полушепотом. Он пар, консул Верховного Совета. Какого же он был о себе высокого мнения!