Клара д'Элебез или История девушки былого времени

Шкап, и на нем полировки остаток.
Слышал он голос моих прабабок,
Слышал он голос моего деда
И голос отца, за дедом следом.
Воспоминанья он крепко хранит.
Он, думают, нем, оттого и молчит,
Но я веду с ним беседы.
Там же с кукушкой часы — не пойму,
В толк не возьму, молчат почему?
Все же не стану спрашивать их,
Быть может, что-то сломалось в них
И попросту замер голос пружины,
Как человеческий в миг кончины.
Там есть еще старинный буфет,
В нем пахнет воском, вялыми гроздями,
Мясом, хлебом, грушами поздними.
Он верный слуга, тревоги с ним нет,
И сам он знает, что красть не след.
Приходит немало мужчин и дам,
Глухих к этим малым живым вещам;
Смешно, что во мне лишь видна им душа.
Когда произносят, войдя не спеша:
«Как поживаете, милейший Жамм?»

Пер. С. Шервинского

Синдбад-мореход

В садах, где персики омыты ясным светом,
Как слезы, падают тяжелые плоды,
И, в грезах слушая прохладный плеск воды,
Жарою истомлен, Багдад недвижим летом.

Томится полудень, и словно спит дворец,

Гостей ждут кушанья в больших прохладных залах.
Достоинство тая в движениях усталых,
К друзьям идет Синдбад — богач, моряк, мудрец.

Баранина вкусна, и сладостна прохлада,

Здесь бытие течет неспешно, без тревог.
Льет воду черный раб на мраморный порог,
И спрашивают все: «А что там, у Синдбада?»

Дает роскошный пир прославленный Синдбад,

Синдбад умен и щедр, а мудрые счастливы.
Чудесной повести все внемлют молчаливо
О том, как плавал он и как он стал богат.

Курится в залах нард — благоуханья славы,

И жадно ловит их Синдбада тонкий нос.
Недаром соль сквозит в смоле его волос,
Ведь шел на смерть Синдбад, чтоб знать людей и нравы.

Пока он речь ведет, на золотой Багдад,

На пальмы сонные струится солнце знойно
И гости важные разумно и спокойно
Обдумывают то, что говорит Синдбад.

Пер. Ю. Денисова

* * *

Кто-то тащит на убой телят,
И они на улице мычат.

Пробуют, веревку теребя.

На стене лизать струю дождя

Боже праведный, скажи сейчас,

Что прощенье будет и для нас.

Что когда-нибудь у райских врат

Мы не станем убивать телят,

А, напротив, изменившись там.

Мы цветы привесим к их рогам.

Боже, сделай, чтоб они, дрожа,

Меньше б чуяли удар ножа.

Пер. И. Эренбурга

* * *