– С
– Тебе не жаль, Хелен? – вдруг спросила Мама. – Ну, ты понимаешь. Не жаль тебе? Что не форсировала Рика.
Несколько секунд мисс Хелен продолжала смотреть в ту сторону, где разговаривали друг с другом Папа и Джози. Потом сказала:
– Да. Если честно, Крисси, ответ – да. Жаль. Даже после того, как я увидела, чем это обернулось для вас. Я чувствую… чувствую, что не все для него сделала. Мне кажется, я даже не обдумала это толком, как вы с Полом. Я где-то витала, а потом момент был упущен. Наверное, я больше всего сожалею именно об этом. О том, что недостаточно его любила, чтобы решить ответственно, каким бы ни было решение.
– Ничего. – Мама положила на плечо мисс Хелен ласковую ладонь. – Ничего. Трудно, я знаю.
– Но сейчас я делаю все, что в моих силах. Сейчас стараюсь для него как могу. Только бы появился Былой Возлюбленный. О! Вон он. Вэнс! Вэнс! Извини, Крисси…
– Не подпишете ли вы нашу петицию?
У мужчины, который возник перед Мамой, было выбеленное лицо и черные волосы. Мама сделала быстрый шаг назад, как будто побелка с лица могла попасть на нее, и спросила:
– О чем это?
– Мы протестуем против предложения очистить Оксфорд-билдинг. Там на данный момент живут четыреста двадцать три человека – люди, утратившие работу, и члены их семей, в том числе восемьдесят шесть детей. Ни «Лексделл», ни город не предложили никакого внятного плана их перемещения.
Что черно-белый человек сказал Маме дальше, я не услышала, потому что Папа, подойдя и встав передо мной, заговорил с ней:
– Крисси, что, черт возьми, такое наша дочь от тебя узнала? – Он говорил негромко, но тон был раздраженный. – Она очень странно себя ведет. Ты что,
– Нет, Пол, нет. – В Мамином голосе была не свойственная ему неуверенность. – Во всяком случае не… не
– Значит, что-то все-таки…
– Мы просто говорили про портрет, и только. Невозможно все от нее скрывать. Она многое подозревает, и если ни о чем с ней не разговаривать, мы потеряем ее доверие.
– Ты рассказала ей про
– Я только сказала, что это не картина. Что это скульптура своего рода. Она помнит, конечно, посмертную куклу Сал…
– Боже мой, я думал, мы договорились…
– Джози не малое дитя, Пол. Она в состоянии доходить до чего-то своим умом. И она по праву ждет от нас честного разговора…
– Рик! – Я узнала голос мисс Хелен, прозвучавший у меня за спиной. – Рик! Иди сюда! Вэнс тут, я его нашла. Подойди, поздоровайся. О, Крисси, я хочу тебя познакомить с Вэнсом. С моим дорогим старинным другом. Вот он.
На мистере Вэнсе был костюм хорошего уровня, под ним застегнутая доверху белая рубашка и синий галстук. Он был лысый, как мистер Капальди, и меньше ростом, чем мисс Хелен. Он озадаченно озирался по сторонам.
– Здравствуйте, очень приятно познакомиться, – сказал он Маме. Потом обратился к мисс Хелен: – Что тут, собственно, происходит? Все идут на этот спектакль?
– Мы с Риком тебя тут ждали, Вэнс. В точности как ты сказал. Как чудесно увидеть тебя снова! Ты почти не изменился.
– Ты тоже очень хорошо выглядишь, Хелен. Но что тут делается такое? Где твой сын?
– Рикки! Иди же сюда!
Теперь я увидела Рика, он стоял немного поодаль и поднял руку в ответ. Потом начал двигаться к нам сквозь фрагменты. Я не могла определить, понял ли мистер Вэнс, который смотрел в правильную сторону, что это Рик. Так или иначе, в этот момент подошел театральный служитель в жилетке и встал между мистером Вэнсом и приближающимся Риком.
– У вас еще нет билета на спектакль? – спросил театральный служитель. – А если есть, то, может быть, хотите более удобные места?
Мистер Вэнс смотрел на него, ничего не отвечая. Рик прошел мимо театрального служителя, и тогда мистер Вэнс сказал:
– О! Это твой мальчик? Выглядит потрясающе.
– Спасибо, Вэнс, – тихо промолвила мисс Хелен.
– Здравствуйте, сэр, – сказал Рик, и его улыбка была похожа на ту, какой он улыбался, здороваясь со взрослыми в день социализации у Джози.
– Привет, Рик. Меня зовут Вэнс. Я старый-старый друг твоей мамы. Я столько всего про тебя слышал.
– Очень мило с вашей стороны, сэр, что вы согласились с нами встретиться.
– Так
Пространство передо мной вдруг заполнила Джози. Рядом с ней была девушка восемнадцати лет – я поняла, что это Синди, официантка, вид у нее теперь был куда менее упрощенный.
– Да, я не думаю, что твой магазин куда-то