Класс. История одного колумбайна

– Га-ди-на! – снова крикнул Шлангин, с яростью оглядывая стол.

Зачем теперь все это?! Кому это нужно? Для кого?! Для той вонючей беззубой бомжихи?! Еще Аней назвалась, гадина!

«Это все подстроено, – с грустью сказал голос. – Неужели ты не догадался?»

Ярко-красная пелена застилала глаза, они горели от жгучих слез. Полностью утратив контроль над собой, Дима ухватился за край скатерти и рывком дернул ее на себя. Раздался оглушительный звон бьющейся посуды, но для затуманившегося сознания юноши это было сладостным звуком.

Он топтался по осколкам и угощениям, превращая все это в жуткое месиво.

Если бы Дима выглянул наружу из окна, он увидел бы выходящую из подъезда бомжиху. Откуда-то из-за припаркованных машин к ней тут же выпорхнула неизменная троица – Черкашин, Ковальчук и Лаликян. Один из них сунул неряшливой женщине пакет, в котором что-то звякнуло. Та кивнула в знак благодарности и, пошатываясь, засеменила прочь. А парни, посмеиваясь, устремили взгляды наверх. Туда, где было окно Димы.

Суета

Новость о том, что был отпущен один из заложников, мгновенно облетела собравшуюся у здания школы толпу. Среди родственников школьников, которые все еще оставались запертыми в классе, начались сумятица и волнение.

Кто-то крикнул, что сейчас начнется повторный штурм, так как бандит, удерживающий класс в заложниках, серьезно ранен. Ему тут же возразили, что вот-вот начнутся переговоры, и только тогда будет какая-то определенность.

Полицейские, стоящие в оцеплении, хранили ледяное безмолвие, не реагируя на эмоциональные выпады и провокации особо активных граждан.

Как бы то ни было, мальчика, вышедшего из школы в сопровождении бойца спецназа, тут же увели в автобус, где был развернут оперативный штаб. Там его быстро обследовал врач, после чего приступили к расспросам. Родителей школьника, сходящих с ума от переживаний, по распоряжению Котляра также пустили внутрь.

Полиция продолжала теснить напирающую толпу, противостояние нарастало, и воздух буквально искрился от напряжения. Один за другим следовали выкрики, что силовики специально дожидаются темноты, чтобы обесточить здание школы и начать штурм. Кто-то предположил, что скоро пустят парализующий газ, и тогда под угрозой будут жизни всех школьников, удерживаемых террористом.

Артем молча стоял в стороне, поглядывая на окна третьего этажа. Солнце постепенно опускалось за горизонт, уже скрывшись за верхушками домов, но видимость еще была достаточно хорошей.

Кто-то тронул его за локоть, и он резко обернулся, увидев перед собой Соломина.

– Ого, какой ты нервный, – усмехнулся Юрий, протягивая руку Артему. Тот крепко пожал ее, улыбнувшись.

– Станешь тут нервным. Какими судьбами?

– Шеф отправил, – пояснил Соломин. – Мол, выясни все на месте, звонки в подобных ситуациях дело ненадежное. Информация дошла до Президента, ему уже доложили, только что в новостях передали.

– Операцией руководит Котляр, он начальник управления Росгвардии, – сообщил Павлов. – Стрелял снайпер, но бандит жив. Есть информация, что вместо него был застрелен заложник, которого захватчик специально отправил к окну, но меня к этим сведениям, как ты понимаешь, не допускают.

– Ясное дело. Тема, ты еще удивляешься. Я бы на месте нашей доблестной полиции давно бы все очистил. Если у злодея там припасена пара килограммов тротила, сам знаешь, чем это чревато.

– Скажи об этом родителям заложников, – сказал Артем, и Юрий умолк.

– Если я не ошибаюсь, был повторный выстрел снайпера, – нарушил паузу Павлов. Он указал рукой на школу:

– Видишь, окно на третьем этаже? Все жалюзи этого кабинета закрыты.

Соломин кивнул.

– Значит, террорист один?

– Пока все данные говорят о том, что один, – подтвердил адвокат. – И… я бы не назвал его террористом.

Юрий внимательно смотрел на друга.

– Уже есть основания для этого?

– Похоже, у парня просто сорвало крышу. Я больше чем уверен, что изначально у него не было плана захватывать заложников. Он шел, чтобы расправиться кое с кем из своих бывших одноклассников, но встреча с ними была перенесена из-за моей лекции. Поэтому он сделал то, что первым пришло в голову. И сейчас мечется, пытаясь найти выход.

– После того, что он уже натворил, для него выход один, – заметил Соломин. – Пожизненный срок при сдаче или пуля во время штурма. Других вариантов нет.

Артем ничего не ответил.

Юрий вздохнул:

– Ну, раз заложников удерживает бывший выпускник, а не банда радикальных исламистов, то нам тут делать нечего. Надеюсь, мое руководство удовлетворит такой ответ. Где, ты говоришь, у них начальство?

Павлов показал, как пройти к бронированному автобусу, и Юрий ушел.

Постояв немного, Артем медленно направился вдоль оцепления. Возле пожарной машины образовалась «пробка» – родители и близкие заложников спорили с полицейскими. Откуда-то возник мужчина лет сорока пяти с выпирающим брюшком. Глаза его блестели лихорадочным блеском, ноздри хищно раздувались.