Классические мифы Греции и Рима

Однажды, когда жителей города поразила страшная моровая язва, нума попросил богов послать ему какой-либо знак – как уберечь горожан от страшной напасти. Тогда с небес на землю упал медный щит. Произошло это 1 марта. Тогда и стало понятным, что это было послание самого бога Марса. Для того, чтобы уберечь народ от искушения слишком о много просить у грозного бога, Нума повелел изготовить еще 11 таких щитов, неотличимых один от другого. Они должны были охранять город от напастей и каждый год 1 марта коллегия из 12 жрецов-салиев обязана была обносить вокруг города эти щиты

Нума Помпилий процарствовал сорок три года. Он навеки остался в памяти народной своим мудрым и миролюбивым правлением, а также законами, которые он дал своему народу. Говорили, что воинственный Ромул сделал римский народ "железным", а Нума – добродетельным.

Нимфе Эгерии в Риме были посвящены два святилища: одно близ Ариции, другое в Риме, у Капенских ворот.

Согласно приводимому Овидием сказанию, по смерти Нумы Эгерия скрылась в глубине лесов Арицийской долины, и там порой нарушала своими рыданиями богослужения в честь Орестовой Дианы. Другие же полагают, что она обратилась в источник в той самой роще.

10. Война с альбанцами. Горации и Куриации

После смерти Нумы вновь ненадолго наступило междуцарствие. Затем Римом правили два воинственных царя – Тулл Гостилий и Анк Марций. Новый царь не только не был похож на предшественника, но воинственностью превосходил даже Ромула. Молодые силы и дедовская слава волновали его. И вот, решив, что в покое государство дряхлеет, стал он повсюду искать повода к войне Тулл решил начать войну с соседями. Первым делом он пошел войной на Альбу-Лонгу – главный город Лация.

Случилось так, что римские поселяне угнали скот с альбанской земли, альбанские, в свой черед, – с римской. Властвовал в Альбе тогда Гай Клуилий.

С обеих сторон были отправлены послы требовать возмещения убытков. Своим послам Тулл наказал идти прямо к цели, не отвлекаясь ничем: он твердо знал, что альбанцы ответят отказом и тогда можно будет с чистой совестью объявить войну. Альбанцы действовали намного беспечнее; встреченные Туллом гостеприимно и радушно, они весело пировали с царем. Между тем римские послы и первыми потребовали удовлетворения, и отказ получили первыми – поэтому они объявили альбанцам войну, которая должна была начаться через тридцать дней. О том они и доложили Туллу. Он немедленно вызвал альбанских послов высказать, ради чего они явились. Те, ни о чем не догадываясь, вначале стали оправдываться: они-де и не хотели бы говорить ничего, что могло б не понравиться Туллу, но повинуются приказу: они пришли за возмещеньем убытков, а если получат отказ, им велено объявить войну.

А Тулл им в ответ объявил:

– Передайте вашему царю, что римский царь берет в свидетели богов: чья сторона первой отослала послов, не уважив их просьбы, на нее пусть и падут все бедствия войны.

Альбанцы первые с огромным войском вторглись в римские земли. Лагерь они разбили едва ли дальше, чем в пяти милях от города; обвели лагерь рвом; Но в лагере альбанский царь Клуилий внезапно умер. Чтобы войско не осталось без власти альбанцы избрали себе из военачальников диктатора, Меттия Фуфетия.

Когда римское и альбанское войска сошлись для решающей битвы, Меттий пригласил Тулла на переговоры и сказал, что если их войска истощат друг друга в битве, это будет на руку одним лишь этрускам, которые в таком случае с легкостью захватят всю страну. И потому мудрым кажется древний обычай, по которому из кадой стороны должен быть выставлен лучший боец, который в поединке с лцчшим бойцом противной стороны и решит исход всей войны. А чтобы не пасть жертвой переменчивой судьбы и волей простого случая, то предложил бы он, чтобы бойцов с каждой стороны было по трое.

Так вожди договорились, что спор о первенстве двух народов решит поединок между храбрейшими воинами. Со стороны Рима выступили трое братьев-близнецов из рода Горациев, а со стороны Альбы Лонги – трое братьев из рода Куриациев. Один из них, Аттий Куриаций, был обручен с сестрою Горациев и носил вышитый ею плащ.

Прежде чем начался бой, между римлянами и альбанцами был заключен договор на таких условиях: чьи граждане победят в схватке, тот народ будет мирно властвовать над другим.

Подали знак, и шесть юношей с оружием наизготове, по трое, как два строя, сошлись, вобрав в себя весь воинский пыл двух противоборствующих войск. И те и другие думали не об опасности, грозящей им самим, но о господстве или рабстве, ожидающем весь народ, о грядущей судьбе своего отечества, находящейся теперь в собственных их руках. Едва только в первой сшибке стукнули щиты, сверкнули блистающие мечи, глубокий трепет охватил всех, и, пока ничто не обнадеживало ни одну из сторон, голос и дыхание застыли в горле.