Классная штучка

Плотно зажмурившись, Элламария молча дожидалась, пока он уйдет. Наконец, когда её уже окружала одна тишина, она открыла глаза. Хлопнула входная дверь. Он ушел.

Медленно, дрожа всем телом, Элламария привстала и свесила ноги на пол. Все её тело настолько болело, что даже двигаться было мучительно больно. Опустив глаза, Элламария увидела на бедрах кровь; простыни тоже были окровавлены. Она хотела сорвать опоганенные простыню, но руки отяжелели и отказывались повиноваться. Слезы ручьем полились из её глаз; словно подстреленное животное, Элламария, жалобно хныча, поползла в ванную.

Пустив горячую воду, она наполнила ванну.

Когда она опускалась в обжигающую воду, боль, пронзившая её тело, была невыносимой, но Элламария понимала - иного выхода нет. Намылив жесткую мочалку, она принялась с остервенением скрести свое тело. Однако толку не было - сколько бы она не отскребала грязь, его липкие руки и тяжесть терзавшего её стального прута, она по-прежнему ощущала не только всей кожей, но и нутром. Элламарии казалось, что теперь, не сумев отмыться, она останется опоганенной навсегда.

Наконец она встала из ванны и, закутавшись в полотенце, распахнула дверцы шкафчика с аптечкой. Не решаясь посмотреть на себя в зеркало, вынула склянку аспирина. С трудом проковыляла в кухню и налила воды в стакан. Передвигаться ей было мучительно больно, при каждом шаге в её израненное лоно вонзались стальные колючки. Добравшись до дивана в гостиной, она обессиленно рухнула на подушки.

Она вытрясла на ладонь пару таблеток аспирина и запила их водой. Затем выпила ещё пару таблеток. Потом ещё несколько...

* * *

Разбудил её пронзительный звонок. Открыв глаза, Элламария осмотрелась по сторонам. Она ничуть не удивилась, осознав, что лежит на диване в гостиной. Даже во сне она не смогла ни на минуту забыть о случившемся, о чудовищном насилии, которому подверглась. При холодном свете дня это казалось даже хуже, нежели ночным кошмаром.

Телефон продолжал звонить, и Элламария скатилась с дивана на пол. Стоять она была не в состоянии, ноги мучительно ныли, а израненное нутро невыносимо горело. Не помня себя, Элламария сняла трубку.

- Элламария, это ты? - узнала актриса голос Боба.

Ответить она не смогла.

- Элламария? Ты там?

Облизав, пересохшие губы, она с трудом выдавила:

- Да.

- Ты в порядке? - Боб прекрасно понимал, как она злится, и был готов к разносу. Однако было в голосе Элламарии нечто такое, заставившее его сразу заподозрить: что-то неладно.

- Да.

- Что-то не похоже.

Элламария снова не ответила.

- Ты меня слышишь?

- Где ты был? - прохрипела она, чувствуя, что слезы катятся градом. Куда ты пропал?

- Я тебе все объясню. Сейчас приеду.

- Нет! Нет! Ни в коем случае.

- Что? - в голосе его слышалось изумление. - Что там происходит? Ты заболела?

- Позже приходи. Не сейчас.

Повесив трубку, Элламария обессиленно упала на спину и обвела глазами гостиную. Цветы! Целое море цветов! Цветы от насильника - от проклятого извращенца!

На полу валялись таблетки аспирина, возле дивана лежал опрокинутый стакан. Должно быть, она лишилась чувств, прежде чем успела наглотаться их вдоволь; в противном случае была бы уже мертва и избавлена от необходимости терпеть боль и терзаться ужасными воспоминаниями.

Напрягши все силы, Элламария заставила себя встать. Полотенце, которым она обмоталась после ванны, упало на пол, и её охватила паника. Нужно прикрыться. Она теперь нечистая, опоганенная, и должна прикрываться.

Подобрав какие-то газеты, Элламария пошвыряла их в камин и зажгла. Затем, один за другим, побросала в огонь все букеты и заковыляла в спальню. При виде перепачканных простыней она в ужасе отшатнулась, однако, собрав всю солю в кулак, все-таки сорвала их, отнесла в гостиную и, достав из ящика комода ножницы, искромсала вдоль и поперек. Покончив с простынями, Элламария побросала обрезки в огонь и некоторое время сидела и следила, как пламя пожирает их.

Может, позвонить в полицию? Однако - зачем? Содеянное вспять не повернуть. Он надругался на ней, какой теперь прок от полиции? Да, конечно, его накажут - если поймают. Но Элламария даже не могла толком объяснить, кто он, и где его искать. Да и меньше всего на свете ей хотелось бы это знать. Да и что будет, когда вся эта история выплывет наружу? Станет достоянием гласности. Народ валом повалит в театр поглазеть на "ту самую, которую изнасиловали". На неё будут смотреть иными глазами. Она была теперь навеки заклейменная и опозоренная. Нечистая. Изнасилованная.

* * *

Боб ослушался её и примчался. Элламария лежала в ванне, когда в дверь постучали. Он не мог войти, потому что Элламария набросила цепочку. Не открывая, она заставила Боба пообещать, что сейчас он уйдет, а вернется потом, попозже. В данную минуту Элламария настолько ненавидела мужчин, что предпочла бы больше вообще их не видеть, хоть даже всю жизнь. При одной мысли о мужчинах. Кровь в её жилах закипала.