«Классовая ненависть». Почему Маркс был не прав

Несправедливость мужчины, которая должна была бы давно сделаться яснее солнца, но до сих пор оставлялась в темноте, состоит в злоупотреблении женщиной. Мужчина не уважает того, что уважать и хранить неиспорченным должно было бы составлять его клятвенный долг и обязанность. И здесь громадным злом является не только собственно практика порока, но и общая терпимость к нему. Законодательство рассматривает проституцию как необходимое зло. Немножко полиции, главным образом ради контроля над распространением и против распространения сифилиса у зарегистрированных женщин, – вот большей частью все, что делается. Несправедливый интерес мужчины здесь явно оказывается решающим. Не сама женская проституция, но только незаявленная и противная регламенту практика её выслеживается тайной полицией и наказывается. И потому дело всегда идет здесь вовсе не по существу, а только о неисполнении полицейских предписаний. Мужчины, участвующие в подобных делах, фигурируют иногда в качестве свидетелей, но отнюдь не в качестве обвиняемых, так как дело, в особенности с денежной стороны, не принадлежит ведению полиции и доходит до суда лишь вследствие неисполнения полицейских предписаний женщиной, находящейся под контролем. Женщины время от времени подвергаются медицинскому освидетельствованию. Но какую пользу оказывает этот сифилитический диагноз и следующее за ним лечение, это может сказать только чёрт. Медики, разумеется, убеждены в том, что здесь они совершают весьма ценную работу. И в самом деле, работа эта, во всяком случае, имеет цену в том смысле, что за нее платят. Женщины же, подвергнувшиеся осмотру, получают от него только много хлопот, не считая того обстоятельства, что они служат невольным объектом для донны-науки, которая в этом жанре уже чревата всякими предохранительными сыворотками. Но так как мы отнюдь не являемся сторонниками хваленого общего человеческого права на сплошную сифилизацию в будущем и не хотим ждать уничтожения больших городов, то мы должны подумать, как бы иными путями освободить мир и прежде всего нашу страну от колоссального позора и от ядовитых болячек.

Надо взяться за мужчин. Проституционное деяние должно прежде всего на их стороне не только считаться пороком, но и наказываться как преступление. Наказание может быть умеренным; главное будет в том, что преступнику угрожает публичность дела и что с принципиальной точки зрения злоупотребление женщиной запрещается уголовными законами. Спрос на всякие услаждающие и облегчающие разврат заведения станет тогда пропадать, и будущий дом терпимости зои-бизапи социалистов не будет уже служить отговоркой для развратников.

Но что же будет с проститутками без ремесла и без рынка? Для них, конечно, необходимы будут переходные меры. Нужно создать убежища, где бы они, при желании, находили в случае нужды приют за выполнение известных работ. Если же они не пожелают воспользоваться убежищами, то общество свое дело сделало, и они могут сами подумать, где им оставаться и как им существовать или погибать. Во всяком случае, их шансы будут тогда все же лучше, чем если бы они до конца изжили избранную ими профессию, вплоть до банкротства своих прелестей, да в придачу уплатили еще дань всем полицейским приятностям.

В противоположность нашему на праве основанному суждению существующая ныне тенденция уже много раз стремилась к тому, чтобы интернировать проституток в определенных частях города и даже размещать их в казармах, т. е., говоря просто и откровенно, мило заняться снова учреждением настоящих публичных домов. Но, по нашему мнению, лучше было бы и проституцию, как многое другое, формально взять на полное казенное содержание. От социализма такой режим отличался бы тем, что он все-таки делал бы различие между проституткой и не проституткой, тогда как социал-демагогия в точности приравнивает друг другу порок и добродетель, бесправие и право. Государство в роли прямого и косвенного содержателя домов терпимости было бы вообще поучительным учреждением, прелести которого расписывать излишне.