Клаудиа, или Дети Испании

— Перестань, при чем тут это? Я хотела рассказать тебе о том, что говорили вчера на вечере.

— Я не желаю ничего слушать. Все, баста. Мое терпение лопнуло. Я ухожу.

— Но… надо спросить у дона Гаспаро…

— Нет.

— Но…

— Скажу тебе откровенно, ибо ближе тебя у меня нет никого в этом мире. Если он не отпустит меня, я не смогу нарушить своего обещания. Лучше уж так… А если он не простит… Впрочем, может быть, прощать будет уже и некого. И тогда больше не останется ни правых, ни виноватых.

— Не говори так, Педро. Я не хочу терять тебя.

— Ты? — у молодого человека вдруг перехватило дыхание. — Тогда скажу тебе и еще кое-что: я действительно долго был тебе нужен, нужен в Бадалоне, в монастыре, даже в Мадриде… Но теперь ты взрослая женщина, ты образована, независима, свободна, у тебя, в конце концов, есть настоящий, а не названый брат. Я больше не нужен тебе, Клаудиа. Я мог бы еще быть нужным — но лишь в одном случае: если бы ты любила меня. Но сердце твое, даже незанятое, молчит. Поэтому я ухожу и, дай Бог, если навсегда.

— Когда ты собираешься бежать? — глухо спросила Клаудиа.

— Сейчас же.

— Подожди меня.

— Что?

— Я понимаю, что теперь ты все равно сбежишь. Но после этого разговора жить я здесь не смогу, а одной убежать мне будет намного труднее.

— Но Клаудита…

— Меня держит только Игнасио, — задумчиво сказала девушка и решительно встала. — Педро, ты должен помочь мне убедить мальчика, что ему необходимо остаться.

— Понимаю.

— И знаешь, насколько это будет непросто?

— Ты даже не можешь себе представить, насколько непросто, — вздохнул Педро, вспомнив их горячие ночные разговоры. — Знаешь, может быть, лучше не говорить ему ничего?..

— Нет, Педро. Я никогда не простила бы тебе, если бы ты поступил так со мной. И точно так же я не могу предать его. Поэтому подожди еще немного, Педро. И помоги мне.

— Хорошо, Клаудита. Я попробую что-нибудь придумать. Хотя, война это дело не женское и…

— Об этом не смей и думать. Теперь я все равно уже не смогу здесь оставаться. И если ты не возьмешь меня с собой, тогда мы убежим вместе с Игнасио.

— Ладно, Клаудита. Но действовать нужно быстро…

— Можете даже и не пытаться, ничего у вас не получится, — вдруг совсем рядом прозвучал звонкий задорный голос, и Педро с Клаудией с удивлением обнаружили в окне торжествующую улыбку Игнасио. Педро внутренне выругался. Как он мог со всей своей многолетней вышколенностью допустить такой нелепый промах! Мальчишка явно скрывался где-то поблизости, потому что говорили они с Клаудильей привычно тихо. «Неужели чувство к женщине так сильно притупляет бдительность?» — мрачно подумал он и жестом приказал Игнасио прыгнуть в комнату.

Клаудиа тоже смутилась, но, подобно любой женщине, оправилась гораздо быстрее и немедленно вступила в оживленную полемику с братом.

— О чем ты, Игнасильо? Что именно может у нас не получиться?

— Без меня вы и шагу не сделаете.

— Но посуди сам…

— Ах, моя милая сестрица, — все так же задорно прервал ее Игнасио, — лучше ты посуди сама. Во-первых, я обрел тебя не для того, чтобы тут же сменять на чужого дядю. Во-вторых, убежав таким образом, неблагородно по отношению к дону Гаспаро поступите, скорее, вы, а не я, который ему практически пока еще ничем не обязан.

— А, в-третьих, — стараясь не упустить тон старшинства, подхватила Клаудилья, — в твоем возрасте еще рано принимать участие в боевых действиях.

— И вновь ты заблуждаешься, милая сестрица. Учитель Су сказал мне, что я чрезвычайно способный юноша и за полгода занятий с ним достиг того, чего другие добиваются обычно не ранее, чем за год…

— Но и года даже у такого учителя, как Су Цзы, еще недостаточно для того, чтобы стать настоящим воином, — не сдержался слегка уязвленный Педро.

— Дорогой Педро, — с улыбкой начал отвечать ему мальчик, но вдруг сделал серьезное лицо, мяукнул по-кошачьи и в следующий момент каким-то неуловимым движением оказался у Педро за спиной, крепко сжав ему горло руками и обвив ногами руки. — Ты, конечно же, был бы прав, если бы и до этого я никогда и ничем не занимался, — закончил он прямо в ухо едва ли не задыхавшемуся, правда, скорее, от гнева, Педро.

Клаудиа невольно расхохоталась, а Игнасио ловко отскочил в сторону, не дав возможности Педро схватить его и проучить за такую наглость.

— Да, я вижу, ты и в самом деле время терять даром не привык, — быстро взял себя в руки бывший королевский гвардеец и затем уже по-настоящему добродушно и с неподдельной любовью к мальчику добавил: — Ты мне нравишься все больше и больше, минино[146]. Я, пожалуй, даже с удовольствием повозился бы с тобой…

— Ладно, мальчики, сейчас не до этого, — вмешалась успокоившаяся Клаудиа, — по правде говоря, Игнасильо, я надеялась, что ты объяснишь все дону Гаспаро и пока продолжишь свое обучение у него…

— Обучение можно будет продолжить и после, — с беззастенчивым оптимизмом юности прервал ее Игнасио. — Важнее другое. Мне, конечно, тоже безумно нравится идея вот так вот просто взять и сбежать. Однако разве так поступают благородные люди по отношению к своим благодетелям?