Клаудиа, или Дети Испании

Когда Наполеон, взбешенный «бездарностью» Дюпона, сдавшегося в чистом поле, не исчерпав всех возможностей своего военного потенциала, лично двинул свои армии на Мадрид, то Аланхэ вместе с генералом Кастаньосом, собрав все имеющиеся у них силы, укрепились под Туделой между Эбро и Гальего. Они хотели не допустить летнего просчета, когда разгром испанских частей под той же Туделой позволил французам выйти к Сарагосе и осадить город. Сарагоса тогда выстояла, но зачем подвергать город такому испытанию еще раз? Никто не знал, что сражаться им предстоит с самим Наполеоном, стоявшим теперь во главе армии, более чем в десять раз превосходящей их численностью. Но самая страшная насмешка судьбы заключалась в том, что на этот раз император, торопясь побыстрее добраться до Мадрида, намеревался пройти мимо Сарагосы. Однако как опытный военачальник, видя угрозу своему левому флангу в виде армии Кастаньоса и не желая оставлять ее, счел нужным послать целый корпус под командованием самого Ланна, приказав ему разбить обнаруженных испанцев. Аланхэ, ставший к этому времени уже генералом и прекрасно понимавший расстановку сил, был почти уверен, что погибнет, но даже сутки, выигранные его личной смертью и гибелью выставленного французам заслона, давали много, очень много.

Разумеется, их разбили, и теперь, отступая с остатками людей назад к городу, дон Гарсия жалел только о том, что остался жив. В очередной раз сильно качнувшись в седле, он невольно открыл глаза и увидел, что они уже двигаются по Арравальскому предместью, а со стороны Маканаса[148] к ним скачут два всадника.

Всадники подъехали почти вплотную к колонне и резко осадили коней, вероятно, высматривая, к кому среди этих почерневших, окровавленных, почти безучастных людей лучше обратиться.

Дон Гарсия с трудом подал лошадь вперед и равнодушно оглядел незнакомцев. У обоих, не в пример его солдатам, был вполне отдохнувший, сытый и уверенный вид. Первый, невысокий молодой человек, заросший волосами до самых глаз, в сомбреро, надвинутом ниже бровей, был явно за старшего, а второй, представительный старик, без бороды и с коротко остриженными волосами на благородном черепе, держался как бы в сторонке.

— Что вам угодно, сеньоры? — сам обратился к ним Аланхэ.

Старик вежливо склонил голову, а молодой рассмеялся, оскалив ослепительные зубы.

— Нам угодно, сеньор, переговорить с командиром вашего подразделения о весьма важном и неотложном деле.

— Являясь командиром семнадцатого гренадерского полка, на днях разбитого корпусом Ланна под Туделой, я слушаю вас.

— Отлично! — оживился молодой. — Отъедем немного.

Аланхэ, разрешив своим людям присесть, отъехал чуть вперед к реке.

— Дело в том, генерал, — быстро заговорил молодой человек, — что, как вы понимаете, если не сегодня, то через пару недель город неизбежно будет обложен со всех сторон. Ослу ясно, что у Буонапарте он, как кость в горле, особенно после первой осады, и император бросит сюда как минимум корпус. А главное, эта осада будет не чета первой.

— Побыстрее, пожалуйста, — сухо поторопил его Аланхэ, — люди умирают от жажды.

— Так вот, я, то есть мой отряд, останемся за кольцом, места тут лесистые, лощины, холмы, словом, возможностей много. И пока лисица станет совать морду в нору, мы будем трепать ей хвост.

— Вы — герильяс? — уточнил граф, впервые сам употребляя это недавно появившееся в ходу слово.

— Пусть будет и так, название не важно. Но для успешности моих действий мне нужно знать, что и как происходит в городе. Связной у меня уже есть, — он кивнул на старика. — Это старый вояка, и Сарагосу знает, как свои пять пальцев, но мне нужен верный человек в городской хунте и желательно военный, а не эти городские тюфяки. — Эй, дон Хосе! — весьма малопочтительно позвал он старика. Старик подъехал поближе, и белозубый герильяс вновь обратился к Аланхэ: — Будете иметь дело с ним. Посему, сеньор, попрошу вас открыть ваше лицо, ибо я не доверяю словам, но верю лицам.

— Мне кажется, проще будет назваться. Генерал Аланхэ к вашим услугам.

Вдруг лошадь молодого человека, уколотая шпорами, вскинулась, как бешеная. Лицо и голос этого молодца и без того казались генералу странно знакомыми, но сейчас его памяти было не до дополнительных усилий.

— Благодарю, но все же еще раз прошу вас открыть лицо, — каким-то странным голосом произнес главарь герильясов. — В теперешнее время доверять можно только самому себе. — Дон Гарсия нехотя потянул платок с лица и посмотрел на старика. Тот ответил ему ясным спокойным взглядом.

— Отлично, отлично, спасибо, — уже третьим за эту короткую встречу тоном подытожил молодой, и первый раз в его голосе прозвучали нотки человеческого тепла. — Дон Хосе будет ждать вас, генерал, на кладбище Лас Эрас каждый вторник и пятницу от семи до девяти часов вечера, а если что — сам вас найдет.

— Почему же там? — не удержался граф.

— Да потому что французы явно начнут штурм с той стороны, и на кладбище долго будет мертвое пространство. Я надеюсь на вас, генерал… — Герильяс чуть помедлил, — … и верю вам.