Клаудиа, или Дети Испании

Дон Рамирес, закутавшись поплотнее в плащ, наконец, улегся в кустах, но сон так и не шел к нему. Он уже в который раз вспомнил рассказ Клаудиты о том, как она молилась тогда в оскверненном монастыре, веря, что отец ее не таков и никогда не стал бы вести себя так во французском монастыре — и слезы опять выступили у него на глазах. «Ах, милая моя доченька, спасибо тебе за веру в меня, за любовь… такую чистую… — бормотал, ворочаясь с боку на бок, старик. Постепенно мысли его от Клаудии перешли к Игнасио. — А мальчик-то! Каков молодец и к тому же, умница. Уже такой большой и так похож на покойницу-мать!.. С каким неподдельным интересом смотрел он на меня и ловил каждое мое слово, а? Бедняжка, столько лет не знать настоящего отца и даже не представлять себе… Ах, дон Мануэль, — вдруг с благодарностью подумал старик, — если бы я только знал, что ты растишь моего мальчика и заботишься о нем как о родном сыне… Спасибо тебе, ты уж постарался на славу! И ведь любил его именно как родное дитя. И Пепе, графине Кастильофель, спасибо…» — растроганно думал старик, но тут сон все-таки сморил его, по-настоящему уставшего от трудов и переживаний. Однако старик еще долго вздрагивал во сне, как набегавшаяся за день охотничья собака, инстинктивно продолжая переживать и тяжелые раны, и долгий плен во Франции, и все те мучительные, беспросветные годы на чужбине в полном неведении о своих близких. И, наконец, побег… и весть о том, что никого из семьи больше нет на свете… И заброшенная могила любимой Марикильи, уже еле заметная на краю кладбища…

* * *

Следующий день для дона Рамиреса прошел спокойно. Какие-то люди в партиде, как всегда, куда-то торопились, но большинство, переговариваясь вполголоса, сидело у костров, хмурилось, озабоченно чистило и проверяло оружие. Впрочем, старому Хосе Пейрасе было сейчас не до их опасений и забот. Выспавшись и как следует подкрепившись безжалостно реквизируемыми по ближайшим деревням свининой и хлебом, он сидел в сторонке один, глядя, как солнце клонится все ниже и ниже. Взгляд его с тоской устремлялся на юг, туда, где за туманной дымкой примерно в полутора лигах отсюда затаилась осажденная, обложенная со всех сторон Сарагоса. Город, в котором сейчас находились его дети и Педро, славный Педро, прекрасный, верный слуга, не только сохранивший ему дочь, но и нашедший сына. Ах, не зря он много лет назад на пустынной дороге почувствовал симпатию к мальчишке-беспризорнику… и после известия о смерти ребенка много лет думал о нем почти как о сыне…

Когда совсем стемнело, дон Рамирес вдруг услышал окрик вестового:

— Эй, старина Пейраса, к командиру!

Старик встал и медленно побрел к палатке Эмпесинадо.

— Садитесь, дон Хосе, — сразу же предложил ему тот, указывая рукой на небольшой пенек рядом с импровизированным столиком, устроенным из покрытого тканью ящика с провизией. На столике была развернута карта Сарагосы с окрестностями. — Итак, пришла пора настоящих действий; французы замкнули кольцо и теперь, надо полагать, приступят к правильной осаде. Надеюсь, дон Хосе, те дни, что вы провели в Сарагосе, не пропали даром, и вы хорошо изучили всю систему городских укреплений.

— Да, сеньор командир, могу ответить на любые ваши вопросы.

— Покажите мне по карте все основные укрепления с примерным обозначением распределения сил. Будем решать, с какой стороны наша помощь может оказаться наиболее эффективной.

— Это вопрос нелегкий, сеньор командир, — со вздохом начал дон Рамирес. — Сарагосцы поработали на славу и практически весь город обнесли хорошими укрепленными позициями. — С этими словами он взял лежащий на карте карандаш и начал прорисовывать по ней систему сарагосских укреплений, попутно все объясняя.

— Значит, вы считаете, дон Хосе, что с северной стороны монастыри и построенные из кирпича баррикады, а также река Эбро создают достаточный заслон и поэтому французы, скорее всего, будут прикладывать большую часть усилий именно с южной стороны.

— Да.

— Но ведь судя по тому, что вы здесь изобразили, южная сторона защищена гораздо сильнее, оборона простроена в глубину на целую лигу, если считать высоту Торреро, на которой по вашим сведениям расположился сильный десятитысячный отряд под командованием опытных генералов?

— Да, это так, сеньор командир. С южной стороны и в самом деле сильные позиции. Правда, высота слишком оторвана от города, и, я боюсь, что удерживать ее долго не удастся. Французы опытные военные, они непременно в первый же день постараются отрезать ее фланговым обходом, и если командующие обороной генералы не захотят бросить высоту, то город очень быстро лишится не только этого злополучного холма, но и большого числа своих далеко не самых худших защитников.

— Да, вашему опыту следует поверить, дон Хосе. Итак, высота может дать только один день отсрочки.