Клей

Рэб Биррелл поднялся, поставил «Let the Music Play» Шеннон. Они с Лизой и Шарлин стали пританцовывать, потом он взял Шарлин за руку и повёл её к встроенной в эркер скамейке.

Терри почувствовал себя старым и униженным. Чтобы утешиться, он принялся резать дороги кокаина на коробке из-под компакт-диска.

– На хуй надо, Терри, нас же ещё таблы подпирают, – заметил Рэб, обернувшись со своего места у окна.

– Наркотики такое дело, каждый сам решает, Биррелл.

Катрин тоже с удовольствием тянула экстазийный приход. Когда Шеннон допела, кто-то поставил компакт. Катрин понравилась музыка, она поднялась и стала танцевать с Джонни и Лизой. Девушка показалась американской диве очень красивой, но от этого ей не становится не по себе, наоборот – она упивается её красотой. Музыка, на вкус Катрин, просто потрясающая: в ней сильный бит, драйв, но при этом богатая текстура, выразительные мелодии.

– Кто это?

Джонни протягивает её коробку. Она читает:

N-SIGN: Departures

Это Террин дружок, – сказал Джонни и, заметив её интерес, тут же пожалел. – Давным-давно, типа, – добавил он и выдал соблазнительное танцевальное движение не в такт, которое, к его облегчению, решили скопировать и Катрин, и Лиза.

Рэб Биррелл сидит и, держа Шарлин за руку, указывает на Трон Артура.

– Красивый у тебя вид, – говорит Шарлин.

– Ты мой красивый вид, – отвечает Рэб.

– А ты мой, – отвечает она.

Жалкий Терри съёжился на бинбэге и краем уха слышит этот разговор. Биррелл нашёл себе новую девушку. Теперь мы все вынуждены наблюдать отвратительное зрелище: обтаблеченный Биррелл подлизывается к тёлке, которая готова ему дать, первая за много лет. Бек. Кто он, бля, такой? Пидорок америкосовский. Терри готов был отлупить себя. Выступить неудачно в определённых кругах непростительно, хуже, чем не выступить вовсе. И на всём белом свете самому суровому суду он подвергнется не где-нибудь, но в жопной студенческой хате этого упыря Рэба Биррелла. Вечеринка превращается в кошмар, думал он, растирая дороги кокаина, который, кроме него, похоже, никому был не нужен. Насморка уже чуть не облизывают две тёлки, а Рэб Биррелл строит из себя мистера ебаническое спокойствие, всё потому, что в таблах. Терри подверг жёсткой инвентаризации студенческую квартирку Биррелла. Обои. Бинбэги. Растения. В квартире два пацана и – цветы в горшках! Рэб Биррелл, кроме всего прочего, ещё и так называемый пацан «Хибз». Да, этому ослику «CC Bloms» всегда был ближе, чем CCS. В районном суде своего мозга, в котором Рэбу Бирреллу было предъявлено обвинение по статье «пидорство и студенческая блажь», Терри разбирал по полочкам беспорядочное нагромождение свидетельских показаний. И тут он видит это. Вещдок. Который переводит обвинение на новый уровень, значительно превышающий обычное раздражение, это пощёчина, после такого – только возмущение и праведный гнев. Плакат, на котором солдата пронзает слово ПОЧЕМУ с вопросительным знаком. Для Терри это лучшая метафора самого Биррелла: его политических взглядов, его претенциозности, его тупой студенческой пижни. Теперь он почти слышит, как Биррелл говорит этой худосочной клабберше, да, мол, это заставляет задуматься, верно? – и заводит идиотскую нотацию, о чём там они говорят со своими новыми корешами из колледжа. Биррелл из Стивенсон-колледжа. Стивенсон-колледж.

А брат его Билли. Его лучший друг. В прошлом Терри вспомнил тот день, когда он в первый и последний раз зашёл в «Бизнес-бар», и, допустим, он уже был принявши и в комбезе, потому что шёл с халтуры, малярил на стороне. Но Биррелл, он его просто с говном смешал, сказал так презрительно: «Терри…» – и взгляд его говорил «приходи как-нибудь, когда получше будешь одет», отчего Терри почувствовал себя полным лохом перед снобским задротами с Джордж-стрит, которые там бухали. Ему даже казалось, что сквозь наркотические шумы и музыку N-SIGN он слышит их: «На самом деле в этом городе мне известно порядочное количество безвкусных людей. Вы знакомы с Билли Бирреллом. Бывшим боксёром? Владельцем «Бизнес-бара»? Вы просто должны с ним познакомиться. Очень занимательный персонаж». А сам Бизнес Биррелл, подросток рембрандтовский, бля, шипит девчушке, их тех, что он нанимает, чтоб потом лазить к ним в трусы: «Приглядывай за Бренданом Халси. Задаёт тон в «Стандард-лайф». А вон, смотри, Гэвин Хастингс! Гэвин!»

Биррелл. Прогибается. Никогда он не будет одним из них, и они никогда не примут его по-настоящему. Стоит там и позволяет им отпускать в его адрес покровительственно-снисходительные замечания и сам того не замечает или, что ещё хуже, прекрасно всё понимает и списывает всё на «бизнес».

Заебали Бирреллы со своими выебонами.

Рэб смотрел на плакат, который привлёк внимание Шарлин.

– Содержательный плакат, правда? – сказала она, ожидая от него поддержки.

– Да, – ответил Биррелл с меньшей, как ему поазалось, готовностью, нежели она ожидала.