Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века

Улетучилась бледно-лиловая дымка.
Взгляни на море!
Ослепительная прозрачность водной глади,
Зари сиянье –
Так ли было все, когда наш мир зарождался?
На песчаном берегу, о который чуть слышно,
Набегая, плещут волны прибоя,
Одинокий рыбак стоит, для молитвы сложив ладони.
На песке видны отчетливые следы чаек.
Море нынче спокойно.

На ложе болезни

В час, когда я дремал,
занедужив, один на ложе,
навестила меня стрекоза,
потом еще заглянула.
С той поры она прилетала меня проведать
по утрам и по вечерам,
иногда и днем заявлялась…

Снова болею

В час, когда я дремал
на постели, сломлен недугом,
одинокий листок, покружившись,
ко мне спустился –
это был дубовый листок
из дальнего леса,
до которого мне не дойти, –
давно я его не видел…

Пион в лунную ночь

Что-то смутно белеет во тьме –
пион, должно быть?
Ну конечно!
Это пион –
во мраке ночи,
наедине со звездами и луною…

Облака

Стою на холме
и рассеянно наблюдаю
старика,
ребенка,
облака…

Лошадь

Никого вокруг.
Лошадь
нюхает воду…

Родные края

Журчанье
Реки Небесной[122]

.Поздняя осень.
Островки,
Как рассыпанные бобы,
Далеко в море –
Края родные.

Цветок вьюнка

Долго
разжигал Басё огонь в очаге.
Поставил чайник.
Будто вспомнив о чем-то,
заглянул в порожний рисовый ларь.
Грустно улыбнулся.
В плошку чаю плеснув,
причмокивая тихонько,
закусил холодным вчерашним рисом.
О вьюнок!
Ведь так оно все и было?
Ни жены, ни детей не было у поэта…

Митоми Кюё

У воды

У воды разносится в полдень
Беззвучное эхо.

Скорбно льющихся воспоминаний

Боль без предела.

Замирает, коснувшись слуха,

Отзвук безмолвный.

У воды нет ни жизни, ни смерти,

Ни голоса в песне.

Сам я ненаписанный стих –

Нет меня? Есть я?

Промелькнут вдали человек ли, зверь –

Скроются из виду…

В бесконечном потоке красок,

Запахов, света…

Мураяма Кайта

Развлечения смерти

Я теперь для смерти – товарищ по играм.
Задыхающийся, бледный, простертый на ложе.
От зари до зари под этим прекрасным небом
До потери разума играю, играю со смертью.

Для нее мои легкие – лучшие игрушки.

Отдавать их я не хотел, но, видно, придется.
Залучила их смерть
И возвращать не желает.

Отпустила на миг –

И вот истекаю кровью.
О, коварные, гнусные уловки смерти!

Вновь и вновь все ту же игру затевает.

Вот опять она примеряется к игрушкам –
Эта мерзкая смерть, партнерша моя по играм…

Татихара Митидзо

К изначальному