Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография

У Антония хватает поводов для отчаяния и помимо медлительных египетских цариц. Не было никаких фантастических побед в Парфии. Была изматывающая война, а потом – катастрофическое отступление. Он с самого начала наделал стратегических ошибок. Учитывая размер своей армии и длину перехода, он не стал брать с собой осадные орудия. Обнаружить врага ему удавалось не всегда, зато врагу всегда удавалось обнаружить его: тучи умелых лучников и копейщиков беспрестанно нападали из засады на регулярные римские части. Антоний полагался на военную помощь армян, западных соседей парфян, и зря. Уже не в первый раз они заманили римлян в глубь пустыни и бросили их там [42]. Однако ни одна битва не стоила войску так дорого, как отступление. Пройдя в темноте без малого 50 километров, изможденные люди бросились к пруду с соленой водой. Изголодавшиеся, они стали есть ядовитые растения, это приводило к головокружению и рвоте. Начались конвульсии, дизентерия и бред. А что не удалось стоячей воде и ядовитым растениям, доделали жара Армении и беспрерывные снегопады Каппадокии. Бороды обрастали сосульками. Пальцы коченели.

Когда Антоний добрался до побережья Сирии и начал жадно высматривать на горизонте Клеопатру, он уже потерял почти треть своей блестящей пехоты и половину кавалерии. В 18 малозначащих битвах он одержал победу; в этом страшном бегстве потерял около 24 000 бойцов. Клеопатра в будущем будет удостоена сомнительного комплимента из-за его парфянских промахов. «И, верно думая лишь об одном – как бы провести зиму с нею вместе, Антоний начал поход раньше срока и далее действовал, ни в чем не соблюдая должного порядка, ибо уже не владел своим рассудком, но, во власти какого-то колдовства или же приворотного зелья, постоянно устремлял взоры к Египту и в мыслях держал не победу над врагами, но скорейшее возвращение» [43], – объясняет Плутарх. В который раз говорится, что Клеопатра спутала планы Антония. А может быть, в который раз Антоний напортачил, а виновата снова оказалась Клеопатра.

Кампания не только провальна, но и весьма показательна. Прославленного римского полководца многократно перехитрил враг и предал друг. Месяцы, проведенные в Парфии, гораздо больше говорят о его склонности доверять не тем мужчинам, чем любить не тех женщин. Антоний – человечный военачальник: «сочувствием к страдающим и отзывчивой готовностью помочь каждому в его нужде он вдохнул в больных и раненых столько бодрости», что еще неизвестно, кто был более готов биться за него насмерть – больные или здоровые [44]. Кажется, ему страшно не хватало мстительности. Армянский царь Артабаз когда-то подбил римлянина на поход против соседней Мидии (современный Азербайджан, земля неустрашимых племен и горных громад), после чего дважды его предал. Друзья советовали ему расправиться с царем, он отказался. И «ни словом не упрекнул Артабаза в предательстве, по-прежнему был любезен и оказывал царю подобающие почести» [45]. Он умел играть на струнах души. Однажды, когда требовалось выступать, а шансов выиграть бой было немного, он «потребовал темный плащ, чтобы видом своим вызвать больше жалости» [46]. (Друзья этого не допустили. Антоний в итоге явился перед войском в пурпурном плаще римского полководца.) Самой же большой жертвой кампании, пожалуй, пало его душевное спокойствие. По меньшей мере однажды он был на грани самоубийства. Только командующий армиями, в прошлом регулярно проявлявший изобретательность, доблесть и быстроту реакций, мог бы понять всю глубину его безысходности. Хуже того, провалив экспедицию, потеряв десятки тысяч человек, раздав остатки своего состояния и едва добровольно не лишившись жизни, в Сирии Антоний безрассудно [47] убедил себя, что, раз он спасся, значит, победил.

Таким его находит Клеопатра на сирийском берегу. Несмотря на хор голосов, кричащих, что она его обделила, благодаря ее приезду воины получили самое необходимое и приободрились. Она вновь играет в милосердную Исиду. Мы не представляем, как царица ведет себя с оторвавшимся от реальности Антонием. Наверняка ее потрясает, что стало за девять месяцев с боеспособной, прекрасно снабжавшейся армией. В лагере много споров и недовольства друг другом. Именно сейчас Клеопатра настаивает, чтобы Антоний наказал Ирода за его обращение с Александрой, а тот велит ей не вмешиваться – слышать такое царица Египта не привыкла. В сложившихся обстоятельствах ей должно казаться, что такого она не заслужила. Клеопатра несколько недель проводит рядом с возлюбленным среди установленных на равном расстоянии друг от друга палаток, в импровизированном римском городе, пока он обдумывает свои дальнейшие шаги. Он слышал, что после его отступления мидийский и парфянский цари повздорили, и мидийский царь (чьи земли граничат с Парфией) теперь предлагает Антонию объединиться против парфян. Новости его окрыляют, и он начинает готовиться к новому походу.