Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография

Слава худая мгновенно приходит, поднять ее людям

Очень легко, но нести тяжеленько и сбросить непросто.
И никогда не исчезнет бесследно молва, что в народе
Ходит о ком-нибудь: как там никак, и Молва ведь
богиня[105] [1].

Гесиод. «Труды и дни», 760

35-й день рождения не сильно изменил жизнь Клеопатры, продолжающую складываться невероятно удачно: наступающий год обещает стать одним из самых успешных за все время ее правления. При помощи своей необычной интернациональной семьи она искусно уладила проблему с Римом, закрыла вопрос совместного правления и развернула в обратную сторону нехорошую тенденцию к сокращению владений империи. Ей больше не нужна поддержка иностранных войск. Никто в Александрии уже не смеет осуждать ее за слишком близкое общение с римлянином – царица приручила этого могущественного человека и расширила территорию Египта за счет его щедрых дарений. Что, конечно, прибавило ей народной любви. Ее судоверфи работают на полную мощность, и флот Антония увеличился вдвое. Государственные доходы растут. От Дамаска и Бейрута на востоке до Триполи на западе монетные дворы неустанно чеканят ее царственный профиль. Она воплощает собой предсказание поэта III века до н. э., согласно которому явится один из рода Птолемеев – защитник и собиратель земель египетских – и обставит всех: «Прочих владык он своим превосходит несчетным богатством, столько сокровищ отовсюду к нему притекает»[106] [2].

Антоний исполнил ее заветное желание: после торжеств не вернулся в Рим, где мог бы пополнить армию новыми рекрутами и поколебать позиции Октавиана. И даже не поехал в Антиохию, откуда было бы удобно выдвинуться на восток. Вместо этого он решил провести еще одну зажигательную зиму в Александрии, активно примерявшей статус столицы новой империи. Вот яркая тому иллюстрация: в это время Клеопатра как раз въезжает в только что возведенный Цезариум, ее громадную прибрежную резиденцию – вольную интерпретацию Римского форума. Эта александрийская помесь египетского и греческого стилей звенит от золота и серебра, лопается от картин и статуй, к тому же здесь «портики, библиотеки, священные рощи, ворота, просторные дворы – все, чем создается роскошь и красота»[107] [3]. Клеопатра стоит во главе могучей державы – именно такое будущее еще сто лет назад предрекал Египту один нервный римлянин, если бы были достойные правители [4].

Клеопатра окружена опытными советниками и преданными римлянами, ее семья разрастается: теперь в нее влился еще и юный Марк Антоний Антилл, старший из двух сыновей Антония и Фульвии. К образованию детей царица подходит серьезно: накануне Дарений она частично поручила их воспитание Николаю Дамасскому, сыну богатого дипломата. Он на несколько лет младше ее, краснощек, вежлив и почитает Аристотеля. Бойкий рассказчик, Николай – еще и хороший логик и тот, кто способен красиво и убедительно закончить вашу речь, если вы вдруг разрыдались на полуслове и не можете продолжать [5]. Он переезжает во дворец. Под его присмотром дети Клеопатры изучают философию и риторику, но более всего – историю, которую их новый наставник почитает «истинным учением королей». Однако при всем своем веселом нраве Николай остер на язык и не дает молодежи расслабляться. В его понимании «отдыхать» – это добавить еще 25 к 140 томам уже написанной им «Полной истории Древнего мира» (сам автор сравнивал этот труд с подвигами Геркулеса). А вокруг – бесшабашный праздник и безостановочное веселье. Новые при дворе люди с головой бросаются в этот водоворот. Луций Мунаций Планк, один из ближайших советников Антония и бывший легат, приходит на званые ужины в чем мать родила, но с ног до головы покрытый синей краской. И развлекает гостей, изображая морского демона – прыгает на коленях, облаченный лишь в рыбий хвост да корону из тростника [6].