Клеопатра: Жизнь. Больше чем биография

В апреле 32 года до н. э. они плывут с приближенными Антония на остров Самос, рядом с побережьем современной Турции. Самос – удобный плацдарм для продвижения в Грецию, скорее всего, именно здесь развернется битва за контроль над римским миром. Пока пара обустраивается на гористом острове, их войска перебрасываются на запад, через Эгейское море – эта операция должна продлиться целый месяц. Бойцы Антония вернулись из Армении; вместе с восточными рекрутами у него в наличии примерно 19 легионов. Увы, мы не знаем, какие тем летом велись военные или политические дела: осталось лишь описание веселья на Самосе у Плутарха. Цветущий остров – идеальное место для пирушки, и Антоний вполне может это себе позволить. У него есть время. Позже Октавиан воспользуется этим экстравагантным празднеством, дошедшим до нас как очередное дионисийское буйство. Каждый царь и царевич должен прислать войско, каждый драматический артист должен явиться на остров. Они прибывали толпами. Целыми днями флейтисты и лютнисты, актеры и танцоры, акробаты и мимы, арфисты и певцы – «целая свора разных азиатских музыкантов» [26] – давали фантастическое многоязычное представление. «Чуть ли не целая вселенная гудела от стонов и рыданий, – сокрушается Плутарх, – а в это самое время один-единственный остров много дней подряд оглашался звуками флейт и кифар, театры были полны зрителей, и хоры усердно боролись за первенство». «Каждый город посылал быка для торжественных жертвоприношений», а вассальные монархи «старались превзойти друг друга пышностью приемов и даров» [27]. И всех занимал вопрос: если Антоний и Клеопатра так празднуют готовящуюся войну, то что же будет после победы?

В мае Антоний и Клеопатра ненадолго едут на запад, в холмистые Афины. Веселье продолжается в театрах и на огромном стадионе с мраморными сиденьями. Этот город девять лет назад приветствовал Антония как Диониса [28], здесь римский полководец будет снова примерять на себя эту роль. Похоже, никто из толстосумов не мог проехать мимо Афин, не подарив городу скульптуры, театра или гимнасия из белого мрамора; если же кто-то все-таки мог, то жители сами возводили за него статую [30]. (От предков Клеопатры Афинам достался гимнасий, к востоку от рынка.) Пока Антоний увлеченно отдается спортивным состязаниям и театру, одна за другой становятся очевидны две вещи. Клеопатра проводит лето в «городе с историей», где Антоний несколько лет жил с Октавией. Жена ходила с ним на лекции. Здесь они зачали второго ребенка. И Октавия никуда не делась: посвященные ей статуи и хвалебные надписи украшают почтенный город. Афины обращались с ней как с богиней, даже чествовали на религиозных праздниках. Клеопатра никак не может с этим смириться, слишком многое изменилось за те четырнадцать лет, что прошли со времен ее скромного проживания через несколько кварталов от жены Цезаря. Она достаточно наслушалась о «недозволенном блуде и потомстве помимо супруги», как это называет Лукан. Более того, у афинян есть причины приветливо распахнуть ей свои объятия: с начала III века до н. э. ее семья не раз их выручала – давала зерно и политическое убежище, помогала военной силой. Здесь уже имеются статуи Птолемеев, например двоюродной бабки Клеопатры [30]. Однако Клеопатра сосредоточена сейчас на другой женщине: она ревнует город к Октавии. И сразу переходит в наступление, пытаясь «щедрыми подарками приобрести благосклонность народа» [31], другими словами, уничтожить следы своей предшественницы. Афиняне, будучи людьми понятливыми, начинают поклоняться и ей, к вящей радости Антония. Они ставят статуи Клеопатры и Антония на Акрополе, в центре города. Один раз Антоний является к ней в составе делегации почитающих царицу-богиню горожан и произносит речь от имени города.

Летом 32 года до н. э. он делает Клеопатре еще один грандиозный подарок: библиотеку Пергама, единственное собрание, которое может сравниться с Александрийским. Четыре зала здания, красующегося на вершине холма, содержат 200 000 свитков – уже несколько веков их охраняют бюсты Гомера и Геродота. В историю это войдет как свадебный подарок или компенсация за библиотеку, случайно уничтоженную Цезарем в Александрийской войне. В контексте же происходящего подобная щедрость не нуждается в особом поводе. Пергам недалеко от Эфеса, всего в паре дней верхом, наверное, Антоний и Клеопатра иногда туда наведываются. К тому же собрать свою библиотеку в описываемые времена – значит разграбить чью-то чужую библиотеку. Такая традиция уже появилась и в Риме, где библиотеки пока еще редкость [32].