Клич

— Казалось, она уже была готова ко всему, и поэтому крики графа не произвели на нее ни малейшего впечатления.

— Объясните хоть вы ей, на какое она себя обрекает безумие, — пролепетал подскочивший сбоку старичок с синей лентой через плечо.

— Ах, оставьте меня в покое, дядя, — сказала Бек-Назарова и прошла к столу.

— Да вы просто бессердечны! — воскликнул граф. — Взгляните на вашу матушку, проникнитесь ее мольбами, пожалейте ее, наконец.

Бек-Назарова как-то нехорошо усмехнулась и ничего ему не ответила: казалось, мысли ее витали далеко отсюда.

— Не старайтесь, граф, это бесполезно, — сказала, вытирая платочком слезы, Бек-Назарова-старшая. — И ты, Серж, перестань, — обратилась она к старичку. — Удивляюсь только, какую я вырастила бессердечную и черствую дочь.

— Мама! — оборвала ее Бек-Назарова, вспыхнув.

Но княгиня продолжала:

— Надеюсь, теперь вы понимаете, любезный Иван Семенович, почему я не нашлась ответить на ваш вопрос.

Граф удрученно склонил лысеющую голову.

— Это случилось всего три дня назад, — продолжала княгиня. — Уверена, что решение принято не самостоятельно, что дочь мою подучили, пользуясь ее добротой и мягкосердечием. Но каковы подруги — ведь ни одна из них не приняла на себя столь тяжкий крест!..

— Неправда, мама, — сказала Бек-Назарова. — Кэти тоже едет, и сегодня мы должны с ней встретиться на вокзале…

— Как на вокзале? — вскрикнули все вместе.

— Мой поезд отходит через час, — сказала княжна.

— Боже, как это жестоко! — воскликнула мать. — У нас даже нет возможности по-человечески проститься!

Граф подошел и взял Бек-Назарову за руку. Рука ее была безжизненна. "Она раскаивается!" — с надеждой подумал он.

— Послушайте, Мари, — проговорил граф примирительным тоном, — послушайте меня как человека, который не только старше вас по возрасту. Мой жизненный опыт велик. Я дрался на Малаховом кургане под командой Нахимова. Я видел кровь и знаю, что это такое. Вы наслушались здешних крикунов, славянофилов и прочих тыловых крыс. Красивые фразы, громкие слова! А на самом деле? Грубая пища, гной, стоны, ночи без сна. И наконец вас просто могут убить, хоть это-то вы понимаете?

— Меня не убьют, меня не могут убить, — сухими губами пролепетала Бек-Назарова. Казалось, последние слова Ивана Семеновича произвели на нее впечатление. — Нет, меня не должны убить, — повторила она, задумавшись.

— Что за глупости, — вмешался в разговор Серж, — и кто это тебе сказал? Пуля — дура, кусочек свинца — и только…

Старая княгиня снова ударилась в истерику, и старичок принялся ее успокаивать…

"Мир обезумел, — сказал себе граф. — И если под турецкие бомбы и ятаганы отправляются такие прекрасные женщины…"

В тот же день он явился в Главный штаб и потребовал, чтобы его направили в действующую армию на любую должность и в каком угодно звании.

Ему отказали.

Тогда, будучи человеком упрямым и отчаянным храбрецом, он пробился к Милютину, который хорошо знал его по старой службе.

— Посодействуйте хоть вы, Дмитрий Алексеевич.

Милютин был очень занят; он только что приехал с государем из Кишинева чем-то расстроенный и не в духе.

— Здесь и моею властью не помочь, — рассеянно выслушав его, сказал военный министр. — Вы разговаривали с Федором Логгиновичем? Может быть, он чем-нибудь пособит?

— Гейден категорически против.

— Тогда чего же вы от меня хотите, батенька? — развел руками Милютин. — Вы уже свое отвоевали, предоставьте дальнейшее молодым.

Иван Семенович рассказал ему о Бек-Назарозой.

— Нет, не помню. Хотя моя дочь должна ее хорошо знать, — ответил с извиняющейся улыбкой Дмитрий Алексеевич. — По-моему, она поступила правильно.

— Я тоже так думаю, — сухо кивнул граф и вышел.

В этот день по дороге домой он почувствовал себя бесконечно старым. И сватовство к Бек-Назаровой рисовалось ему теперь совсем в ином свете; оно выглядело таким бесполезным и пошлым фарсом, что, вернувшись к себе, он заперся в кабинете и несколько дней, сказавшись больным, пил со слугою горькую…

65

Из дневника Д. А. Милютина:

"17 июня. Пятница. Зимница. — Сегодня мы имели отдых, однако ж не полный; в 3 часа было благодарственное молебствие за победу 15-го числа. Почти весь 12-й корпус, гвардейская рота и болгарские дружины были построены огромным квадратом, в середине которого, на кургане, совершен церковный обряд, а потом государь раздавал Георгиевские кресты и другие награды.

21 июня. Вторник. — Почти ежедневно государь делает поездки то на переправу, то в лазареты. Постройка моста весьма замедлилась бурей в ночь с 17-го на 18-е число; ветер сорвал несколько понтонов, так что переправа по мостам могла начаться только в ночь с 19-го на 20-е…