Клиническая ординаДура

— Значит, он вообще ничего не делает, а просто пишет в протоколы то, что высосал из пальца! — усмехнулся Саша.

Лариса вытаращилась на него так, словно перед ней стоял инопланетянин.

— А ты что, собираешься всех вызывать и осматривать?

— Во всяком случае, пытаюсь…

— Ну ты чудик! — рассмеялась Лариса. — Жаль, что писатель Шукшин умер, а то он про тебя обязательно бы рассказ написал! Он любил про чудиков писать!

— Давай к делу! — сухо потребовал Саша. — У нас не литературный вечер.

— Да будет тебе известно, что никто никогда не ведет в реальности всех участников, — снисходительным тоном наставника, объясняющего ученику прописные истины, сказала Лариса. — Твое дело — заполнить протокол. И я тебе, кажется, уже говорила, что мне до лампочки, что ты напишешь в протоколе. Все равно я буду подгонять данные под нужный шаблон…

— Тогда зачем вообще нагружать нас с Мукешем? — искренне удивился Саша. — Писала бы все сама, сразу так, как нужно.

— Во-первых, нужно соблюдать приличия, то есть — создавать видимость работы, — тон Ларисы стал еще снисходительнее. — Во-вторых, твоя главная задача заключается в мониторинге участников. Не вызывай каждого регулярно, но регулярно звони каждому! Обзвоном манкировать нельзя. Ни в коем случае! — Лариса покачала указательным пальцем перед носом Саши. — Ты меня понял, Алекс?

Саша кивнул.

— По договору мы должны сдавать компании «Макс Шмидт и Доуль» оригиналы всех снимков, кардиограмм, заключений и анализов. Вообще все, что касается исследований, уходит к ним. У нас ничего не остается. Компания этот архив никому никогда не показывает. Коммерческая научная тайна, строжайшая секретность. Ты меня понял?

Саша снова кивнул.

— «Шмидт и Доуль» не требуют подтверждений того, что написано в протоколах, — продолжала Лариса. — Им нужен только результат. Они не будут рыться в документации, выискивая там кардиограмму Иванова и биохимию Сидорова. Они вообще всю эту макулатуру сразу же под шредер пустят или сожгут!

— Зачем же тогда она им нужна?

— Да говорю же тебе, что им она не нужна! — если раньше Ларису Сашина непонятливость забавляла, то теперь начала раздражать. — Это нам нужно, чтобы у нас забрали всю эту макулатуру и никому никогда ее не показывали. Чтобы не оставалось никаких следов и никто не мог бы уличить нас в том, что мы чего-то не сделали! Это развязывает нам руки, ну как ты не понимаешь? Мы можем написать в протоколе, что у участника наблюдается уменьшение гипертрофии миокарда или что у него в креатинин норме, но нам не надо проводить через больницу липовое исследование и прилеплять его результат к протоколу, как это бывает с другими компаниями, которые требуют подтверждения каждого чиха и чтобы вся эта документация находилась в открытом доступе — смотрите, коллеги, у нас все якобы честно! Но так ведут себя слабаки, а «Шмидт и Доуль» — это монстры, динозавры! Их позиция такова: вот вам результаты исследования, проведенного авторитетной кафедрой, а все остальное — коммерческая тайна. Они могут себе это позволить. Так что работай по принципу: «одну галочку ставим, двадцать держим в уме». Одного вызывай, а двадцати звони, чтобы убедиться в том, что они живы. Дата смерти участника — это единственное, на чем можно «спалиться», потому что она легко проверяется. Когда я училась на третьем курсе, на кафедре был ужасный скандал. Одна дура-аспирантка, которой шеф поручил вести участников, обзванивала их халатно, от случая к случаю. Но протоколы при этом писала старательно. В результате, уже после публикации статьи поднялся шум. Выяснилось, что четверо из участников, наблюдавшихся от начала до конца исследования, давно умерли. Какой-то писака даже статейку под названием «Мертвые души» накатал. Ну прям новый Гоголь! А исследование проводилось под руководством шефа, прикинь.

— И чем все закончилось? — спросил Саша.

— Дуру эту отчислили из аспирантуры, — Лариса криво усмехнулась, — типа за невыполнение учебного плана. Ну а скандал постепенно забылся.

— А исследование пришлось повторить?

— Ты что, с дуба рухнул? — Лариса покрутила пальцем у виска. — Кому это нужно? Кафедре или заказчику, который получил требуемый результат? Просто убрали этих четверых из статистики и все дела. Там участников было более пятисот. Четырьмя больше или четырьмя меньше — не имеет значения.

Безмерный океан мудрости открылся перед Сашиным взором.

— Наука юношей питает, отраду старым подает, в счастливой жизни украшает, в несчастный случай бережет, — иронически переиначил он Ломоносова.

— Вот-вот, питает! — подтвердила Лариса и сделала прозрачный намек. — Если юноши все делают правильно.