Клинки у трона

Я подумал, что для авантюрной натуры Ольги её положение действительно невыносимо. Ей бы быть дочерью капитана дальнего плавания или разбойника. Там бы она была на своём месте. Сейчас же множество ограничений невидимыми путами держали её в определённых рамках. Естественно, что при её темпераменте она тяготилась этим. Отсюда и её выходки, к которым, казалось, все привыкли. Недаром ведь Ратобор даже не сильно и сердился на неё, когда она тайком пробралась в свиту. Тем не менее она умела, когда необходимо, подчиняться обстоятельствам, поэтому дальше спорить не стала.

К замку мы подъехали ближе к обеду. Там нас встретили король с Ратобором, который тут же заключил Ольгу в объятия и больше не отпускал её от себя ни на шаг. Отто вскоре уже рассказывал о нашем путешествии отцу, здесь был и Ратобор с моими родителями и братом, которые внимательно слушали его рассказ.

Король, кажется, был не в восторге, что мы наняли пиратов, но ничего говорить не стал, решив, что спасение дочери князя позволяло закрыть глаза на мои выходки. Ратобор же выслушал рассказ внимательно, потом задумчиво посмотрел на меня. Я решил было, что он хочет что-то мне сказать, но князь промолчал. Лишь попросил извинить его и отправился с дочерью на свою половину.

Мне же пришлось огорошить родителей сообщением о том, что мне необходимо снова уехать. Рон был полон решимости уж на этот-то раз точно отправиться со мной, но я заявил, что еду ненадолго и одному мне будет справиться с этим делом гораздо проще.

— Ты всегда так, — обиделся Рон.

— Рон, поверь мне… если бы я мог, то взял бы тебя.

— Эльвинга же ты берёшь…

— Нет. Он тоже остаётся здесь.

Эльвинг, которому я уже успел всё объяснить, согласно кивнул.

— Он остаётся? — Рон недоверчиво посмотрел на нас двоих.

— Вот именно.

Эта новость прекратила все споры.

— Я всё равно не понимаю, почему ты хочешь отправиться туда один, — заметил эльф вечером, когда мы с ним остались вдвоём, расположившись в полутёмной гостиной с чашками чая. В камине весело потрескивал огонь, и я блаженствовал, уютно устроившись в кресле рядом со столиком. Вопрос Эльвинга выдернул меня из этого состояния, и я некоторое время пытался сообразить, чего он хочет.

— Понимаешь, мне трудно вот так ответить. Прежде чем что-то предпринять, я хочу сам во всём разобраться. С одной стороны, этот человек — негодяй, раз бросил Рона. Но тут может быть скрыто ещё что-то. Насколько он виноват в смерти матери Рона и виноват ли вообще? И самое главное — стоит ли сообщать новости Рону? Именно это я и хочу выяснить. А значит, я должен понять, что за люди его родственники. Может, тот человек уже раскаивается в своём преступлении и захочет принять Рона? Ведь не убил же он тогда младенца! Подбросил, но не убил. А что было проще?

— Это я понял. Я не понимаю, почему ты хочешь ехать один.

— Потому что так легче получить сведения. Я хочу поближе познакомиться с его родственниками. Понять, что они за люди. А для этого я собираюсь войти к ним в дом. Толпа за спиной может сильно помешать мне в этом. Понимаешь?

Эльвинг неуверенно кивнул:

— Кажется, да.

— А ты сам-то как провёл время? Мы ведь даже не говорили с тобой после твоего возвращения, господин посол, — насмешливо спросил я.

— А, — Эльвинг махнул рукой. — Ерунда. Не скажу, что мне обрадовались, но и тронуть посла трёх стран не посмели. К тому же, как и предполагал Мервин, Сверкающий уже насолил и моему народу. Не только я пострадал от козней его агентов. Просто я оказался единственным, кто пострадал от злопамятности разоблачённого агента.

— То есть? — не понял я.

— Сверкающий не разменивается на пустяки. Если он что-то делает, то это должно принести ему пользу. Поэтому он подобным методом устранял своих противников — глав семей, которые выступали против него, их советников. Я в этом списке оказался случайно, единственный, кто пострадал из-за мести разоблачённого агента. Впрочем, нет худа без добра, этим я, кажется, спас того, против кого действительно готовилось покушение. Это открылось уже после моего изгнания.

— Но почему тогда не отменили изгнания? — недоумённо спросил я.

— Потому что главенство в семье заняли родственники убитого мной. Они и слышать не хотели о моём прощении, — поморщился Эльвинг. — К тому же они не хотели признавать свою неправоту.

— Ну и чем закончилась твоя миссия? — спросил я, чтобы переменить не очень приятную для эльфа тему.