Клинок Минотавра

Я рассказывал ей о доме, о матушке, почившей рано, об отце и брате, таких далеких от меня, непонятных. Не жаловался, нет, моя жизнь в целом была весьма хороша. Она же слушала и тоже говорила. История ее семьи отличалась той обыкновенностью, простотой, которая свойственна многим историям многих же семей. Анастасия была единственной дочерью, но имела пять братьев. Матушка ее, как и моя, умерла, а с братьями своими она не ощущала и тени духовного родства. Отец же был по местным меркам знатен, но богатством не отличался. Вернее, единственным его состоянием была сама Анастасия. Если бы ты слышал, с какой горечью говорила она о том, что отец, вероятно просватает ее, и тогда придется оставить работу в госпитале, укрыть лицо и сродниться с прочими женщинами-тенями, которые так удивляли нас…

Полагаю, ты нахмуришься, поскольку узришь в этой истории некие странности, которые я сам теперь вижу, но в то время я верил своей Анастасии. Разве ангел Господень способен ко лжи? А таким ангелом она для меня и была.

Но близился миг нашего расставания. Рана моя почти затянулась, Анастасия же появлялась все реже, и в черных глазах ее поселилась печаль. Однажды, верно, дня за три до выписки, я увидел ее рыдающую и обнял, пытаясь утешить. Она же вцепилась в меня и заговорила. Она шептала, просила, умоляла меня забрать ее, не важно, кем, но… она готова была умереть, лишь бы избежать участи, отцом уготованной. Тот уже почти договорился с местным пашой, человеком немолодым, редкостной скупости и уродства. И Анастасии предстояло войти в его дом четвертой женой…

Стоит ли говорить, дорогой мой друг, что я не смог допустить подобной несправедливости? Влюбленные глупы, а я ко всему ослеп и оглох, не видя, не слыша никого, кроме этой женщины. И естественно, разве мог я отказать Анастасии в просьбе ее?

Мы бежали. В полночь, как в препошлейшем романе, луна стала свидетельницей моих клятв. Анастасия явилась ко мне со свертком, сказав, что предмет, который находится в нем, есть ее законное приданое и отныне, как и сама Анастасия, всецело принадлежит мне.

Эта женщина вверила себя мне, и разве мог я поступить с ней подло?

В ближайшей церкви мы обвенчались.

Вижу твою печальную улыбку. Несомненно, будь ты рядом со мной, скептический, настроенный проверять любое сказанное слово, уж не допустил бы подобного. Я же и вправду оказался наивен, как ты уверял. Все вскрылось спустя неделю, когда нас нагнали.