Клинок Минотавра

А потом Анастасия исчезла. Искал ли я ее? О да, обратился в полицию и вскоре получил ответ, что супруга моя добралась-таки до столицы и нашла себе покровителя. Мне было стыдно и горько, но горечь минула, и я подумал, что, быть может, так оно и лучше. Эта женщина сама избрала себе судьбу. От нее мне остался кривоватый странного вида клинок, думаю, украденный у прежнего любовника. Его Анастасия называла Рогом Минотавра, утверждая, что клинок этот исполнит любое желание владельца.

Я не верил.

Я убрал клинок в сейф, не желая видеть это свидетельство моего бесчестного поступка, пусть и совершенного по недомыслию. И должно быть, именно потому он и остался, Анастасия не сумела открыть замок. С собой же она забрала все деньги, которые только отыскала и еще серебряные ложечки, оставшиеся мне от матушки. Видит Бог, мне жаль ее.

Однако с уходом Анастасии наступили спокойные дни моего существования. Там, в деревенской глуши, где время течет неторопливо, я понял, что счастлив. Мне нравился и дом, и жизнь, которую я вел. Наверно, с точки зрения многих, оная жизнь лишена была всяческого смысла, но смысла я и не искал, пребывая в какой-то неизъяснимой бесконечной неге.

Думал ли я о беглой жене?

Нисколько. На второй год существования я свел знакомство с Аннушкой. Не хочу писать много, но именно тогда я вновь остро пожалел, что связан узами брака. И тогда же начал процедуру развода, каковая, впрочем, затянулась, поскольку требовалось не только отыскать Анастасию, но и доказательства супружеской ее неверности.

Аннушка понимала.

Была терпелива. Она не просила меня ни о чем, но лишь жила. И время околдовало нас. В провинции нравы одновременно и строже, и проще. Я не стану рассказывать тебе о тех полутора годах нашей жизни, когда я был действительно счастлив.

Мне почти удалось получить развод, но… Аннушка забеременела. Был ли я рад этому обстоятельству? Безмерно! Я требовал от моего поверенного действовать, не понимая, чем вызвана задержка, ведь моя гулящая жена открыто жила в столице с другим мужчиной. Но дело тянулось и тянулось, грозя позором для той, кого я искренне любил.

Мальчик родился в июне.

Мы назвали его Михаилом, а после случилось страшное – Аннушка умерла.

Я знал, что многие женщины уходят после родов, но и подумать не мог, что подобное горе постигнет нас с Мишей. Первые дни помню смутно. Я не находил себе места, желая одного – уйти за той, кто воистину владел моим сердцем. И как смешно было, что тогда, в госпитале, я спутал сюиминутное влечение к женщине с чувством истинным…